я фрукт, я фрукт, питательный продукт ©
Название: Поддавки
Автор: Gru.Sha
Бета: Богиня лени
Рейтинг: R/NC-17
Пейринг: Куртбастьян
Размер: Макси
Жанр: Angst, Hurt/Comfort
Статус: В процессе
Дисклеймер: Все персонажи и права на них принадлежат Райану Мёрфи
Саммари: Никогда не пейте коктейли, в содержании которых не уверены. Последствия могут оказаться малоприятными. На первый взгляд...
Размещение: С разрешения
Курт стоит перед своей кроватью, на которой разложены несколько комплектов одежды, и задумчиво переминается с ноги на ногу. Уже минут пять. Он понятия не имеет, почему так волнуется, переживает, как будет выглядеть или даже вести себя. При том, что они с Себастьяном уже неоднократно встречались и тем более занимались сексом. Только вот встречались ли они на самом деле? Курт не уверен. По правде говоря, он не имеет ни малейшего понятия, что происходит между ними последние несколько недель, какое можно этому дать название. Кто они: пара, любовники, просто двое парней, которым нравится коротать вместе время, спасаться подобным образом от скуки? Каждый раз все эти вопросы ставят Хаммела в ещё большее замешательство, но он не может к ним не возвращаться. Он не в силах перестать думать о том, к чему вся эта история может привести, чем закончиться, чего в принципе ему следует ожидать от Себастьяна. И предстоящее свидание ничуть не облегчает его смятений. Что Смайт намерен этим доказать или добиться, к чему вся эта затея? Чтобы поиграть с огнём, впервые по-настоящему выбравшись вместе на люди, в очередной раз покичиться своим бесстрашием и легкомысленностью? Разнообразить их встречи, поэкспериментировать? Или… Нет, Курт даже не берёт в расчет вариант, в котором Себастьян тем самым решает продемонстрировать, что он ему небезразличен. Это было бы совсем уж для него нехарактерно. Хотя, если быть предельно честным, в последнее время Курт стал замечать некоторые изменения в поведении Смайта. С одной стороны, они всё так же постоянно пререкались, Себастьян не мог упустить возможности подколоть Хаммела в своей типичной манере, напомнить ему, кто в этой игре правит балом и диктует правила. Но в то же время, по-видимому, сам того не замечая, он начал иногда забывать о своей роли, выходить из настолько привычного и въевшегося в него образа. Проявлялось это чаще всего в незначительных мелочах. В том, как пренебрежительно Себастьян закатывал глаза, когда разговор заходил о Блейне, что Курт даже на мгновение принимал это за проблеск ревности. В том, как поглядывал на Хаммела в моменты, когда был уверен, что тот не замечает этого. Украдкой, почти стыдливо, тут же хмурясь и отворачиваясь из-за недовольства самим собой. В том, как ухмылялся при встрече, на первый взгляд отстранённо и высокомерно, а на самом деле, как порой казалось Курту, потому что успел соскучиться. И, конечно же, в том, как стал вести себя в постели. Поначалу Себастьян не боялся причинить Курту боль, его это вообще не заботило. Он всегда вел себя агрессивно, не считаясь с мнением и чувствами партнёра. И проявлялось это абсолютно во всём: движениях, прикосновениях, поцелуях, небрежно брошенных фразах. Но вскоре его тактика смягчилась. Он по-прежнему предпочитал доминировать, демонстрировать свою власть и превосходство, руководить процессом. Однако в тех же поцелуях, которые оставались такими же грубыми и жадными, теперь читалось не просто физическое желание, а нечто большее. Курт перестаёт ощущать себя пешкой в этой партии, сейчас он кажется себе полноправным игроком, противником, силы которого равны. Хаммел ясно понимает, что это могут быть лишь его пустые домыслы, но, тем не менее, помнит, что и дыма без огня не бывает.
Встряхнув головой от вновь нахлынувших мыслей, Курт бросает заключительный взгляд на комплекты одежды и в итоге решает остановиться на коричневых джинсах в мелкую клетку, кремовой рубашке, жакете с множеством застёжек-молний и любимых высоких сапогах.
Себастьян заезжает за ним почти вовремя, и Курт не может лишний раз не порадоваться, что в этот момент никого из родных нет дома. Когда Хаммел открывает дверь и оказывается лицом к лицу со Смайтом, он понимает, что сделал правильный выбор в плане гардероба и своего внешнего вида вцелом. Медленно оглядев хозяина дома с головы до ног, Себастьян приподнимает бровь и с притворной невозмутимостью протягивает:
– Не уверен, что место, куда мы отправимся, находится в радиусе действия твоего тюремного браслета.
– Что?.. – не понимает Курт.
– Да ты, как я вижу, накануне совершил налёт на бутик Джейкобса или Лорена, Уолтер... И не надейся, что я заплачу за тебя залог.
Хаммел в свою очередь хмыкает:
– А ты, я смотрю, не изменяешь любимому секонд-хэнду.
Хотя тут Курт, конечно, привирает – выглядит Себастьян, как всегда, с иголочки.
Дорога к месту назначения протекает в неловком молчании, которое удручает и очень скоро начинает надоедать, но никто из попутчиков не решается его нарушить. Каждый думает о чём-то своём. Себастьян при этом сосредоточенно ведёт машину, не отрывая взгляд от дороги и лишь изредка переключая радиоволны, а Курт разглядывает через окно незнакомые окрестности. Уютные кафе, бакалейные лавки, цветочные магазинчики… Он никогда раньше не был в этом районе Вестервилля, и, тем не менее, его не покидает страх. Хаммел не может перестать думать о том, что будет, если кто-нибудь из знакомых увидит его в компании Смайта. И тем более, если этот кто-то решит поделиться данной новостью с Блейном. Конечно, вероятность такого исхода событий практически ничтожна, но ведь по иронии судьбы порой происходят самые невероятные вещи. И самое паршивое, по мнению Курта, в этой ситуации оказывается то, что ему этот страх нравится. Он успевает соскучиться по этому чувству, боязни быть разоблачённым, терпкой сладости риска, будоражащего всё внутри и заставляющего сердце колотиться быстрее обычного. За последнее время Хаммел настолько привыкает к нему, что сейчас это ощущение кажется чем-то едва ли не жизненно необходимым, неотъемлемой частью его существования. Хотя до знакомства с Себастьяном всё это было ему чуждо. Несколько месяцев назад он предпочитал стабильность во всём, насторожено относился к разного рода сюрпризам, спонтанности и прочему. Но чем больше времени он проводил со Смайтом, тем больше изменений замечал в самом себе. Себастьян подсадил его на свой образ жизни, сделал зависимым от легкомысленных, необдуманных поступков, желаний поиграть с огнём и жажды азарта. И Курт определённо соврал бы самому себе, если бы сказал, что подобное поведение ему не нравилось. Где-то в глубине души он был даже благодарен Смайту. За то, что тот научил его играть по своим правилам, что впустил его в свой мир, мир Себастьяна Смайта: безумный и взбалмошный, такой безрассудный и непредсказуемый, затягивающий, словно водяная воронка. В котором на удивление оказалось так хорошо и уютно, что мысль покинуть его постепенно становилась всё туманнее, пока и вовсе не исчезла с горизонта.
Почему-то место, выбранное Себастьяном, сразу же располагает к себе Курта и даже в хорошем смысле изумляет его. Небольшой ресторанчик под названием «Бриджес», затаившийся между двумя торговыми центрами, с огромными окнами и красочной вывеской. Этакое яркое пятно на фоне более строгих и почти классических по цветовой гамме соседних заведений. На входе улыбчивая девушка спрашивает у новых посетителей имена, что удивляет Курта, однако Себастьян отмахивается, объясняя это накопительной системой скидок. Внутри ресторан оказывается гораздо просторнее, чем мог показаться снаружи. Интерьер, выполненный в современном стиле, радует глаз бежево-алой расцветкой и различными дизайнерскими находками – потолок здесь напоминает огромный коллаж, выполненный из множества журнальных вырезок, поверхность столиков сделана в виде мозаики из кофейных зёрен, а стены украшены миниатюрными портретами знаменитостей. Внимание Курта также привлекают небольшая сцена с музыкальной техникой и инструментами и пустая площадка в центре зала, из чего он делает вывод, что здесь регулярно проводятся мини-концерты. Он и не замечает, что увлекается разглядыванием обстановки и, замерев на месте, крутит головой в разные стороны, будто посетитель музея. Но Себастьян, прокашлявшись, вскоре заставляет его опомниться, после чего Хаммел следует за Смайтом в сторону заказанного им столика. Курт не может не отметить тот факт, что Себастьян отодвигает перед ним стул. Скорее всего, автоматически, даже не задумавшись и не придав этому жесту абсолютно никакого значения. В отличие от Хаммела.
Когда парни присаживаются, в голову Курта вновь начинают просачиваться малоприятные мысли, которые не давали ему покоя в машине. И Себастьян, по всей видимости, замечает это, наблюдая, как бегающий взгляд его спутника становится несколько опасливым и встревоженным.
– Хватит вести себя, словно тебя разыскивает полиция, – спокойно произносит Смайт, листая странички меню.
Обратив внимание на расслабленную позу Себастьяна, Курт заставляет и себя успокоиться. Откинувшись на спинку стула, он складывает руки на груди и ухмыляется.
– Ты всегда запугивал меня тем, что расскажешь о произошедшем Блейну, – и вновь лицо Смайта искажается при упоминании Андерсона, а серо-голубые глаза с упрёком взирают исподлобья. – А сам-то ты не боишься, что он обо всём узнает? И, что вероятнее всего, захочет пересчитать тебе зубы?
Себастьян снова склоняет голову над глянцевыми страницами и говорит с прежней невозмутимостью:
– Их ровно тридцать. Я сообщу ему при встрече.
– Здесь мило, – честно признаётся Курт через какое-то время. – Часто тут бываешь?
– Не особо.
Хаммел собирается ещё что-то спросить, но к столику в этот момент подходит девушка-официантка с копной огненно-рыжих волос и неестественно пухлыми губами.
– Здравствуйте, парни.
– Привет, Бэкка, – кивает Смайт.
– И тебе не болеть, Себастьян. Давно ты что-то к нам не заглядывал. Что скажешь в своё оправдание?
Тот усмехается и пожимает плечами.
– О, я буду говорить только в присутствии своего адвоката. Как там Эван?
– На днях сказал своё первое слово, – гордо сообщает официантка.
– Неужели? И какое же?
– «Карамба». Надо бы ему поменьше смотреть «Симпсонов»…
Когда Бэкка следует к барной стойке за напитками, Курт с прищуром смотрит на Себастьяна и уточняет:
– Значит, не особо?
– Не особо в сравнении со здешним персоналом, – поясняет он, бросая взгляд куда-то за плечо Курта.
– Готов поспорить, ты не раз выступал на этой сцене.
– Возможно, – так же отстранённо отвечает Смайт, и Хаммел замечает, что он до сих пор со странной пристальностью смотрит в одну точку.
– Что ты там увидел?
Курт не справляется с любопытством и оборачивается, разыскивая предмет внезапного интереса Себастьяна. Единственным, кто привлекает его внимание, оказывается полноватый мужчина с густыми усами, сидящий в нескольких метрах и, возможно, чересчур хмуро наблюдающий за ними.
– Кажется, этому пузу не нравится лицезреть двух парней, пришедших сюда явно не для деловой беседы.
– Ты преувеличиваешь, – качает головой Хаммел.
– О, Уолтер. Возможно, кто-то обладает первоклассным «гей-радаром», а у меня вот нюх на гомофобов.
Курт опускает взгляд и вертит в руках салфетку.
– Давай не будем об этом.
– Как скажешь.
За столиком на некоторое время воцаряется молчание, и чувство неловкости снова начинает беспокоить Курта. Он вдруг ловит себя на мысли, что не представляет, как вести себя в данной ситуации. До сегодняшнего дня в компании Себастьяна он никогда не подбирал слов, ни разу не задумывался о том, стоит ли первому начинать разговор и другой подобной чепухе, которой люди забивают голову на первых свиданиях. Но сейчас, видимо, наступает тот самый момент, и всё происходящее опять кажется чем-то ужасно нелепым и почти нереальным. При этом Смайт, насколько понимает Курт, чувствует себя сейчас не намного комфортнее, чем он сам.
Когда Бэкка приносит Себастьяну кофе, а Хаммелу холодный чай, последний решает всё же нарушить затянувшуюся паузу. Поэтому, сделав глоток напитка и отодвинув бокал в сторону, лукаво смотрит на спутника и признаётся:
– И всё же, мне не терпится узнать.
Смайт поднимает на него глаза и одаривает непонимающим взглядом.
– Я понятия не имею, кого выберет «мисс кроличьи зубы» в последнем фильме.
– Я не об этом, – в очередной раз терпеливо произносит Курт. – Мне не терпится узнать, как же легендарный мистер Смайт ведёт себя на свиданиях.
Себастьян на какое-то время замолкает, неотрывно вглядываясь в лицо Курта, а после вновь берёт в руки меню и начинает листать его, хотя уже наверняка успел определиться с выбором.
– Вот и посмотрим.
– В каком смысле?
– В перпендикулярном.
– Постой, ты что… – начинает догадываться Курт и машинально придвигается ближе. – Никогда не был на свиданиях?
Этот разговор явно не нравится Смайту, который в следующую секунду от резкого движения едва не надрывает одну из страниц. Снова взглянув на Хаммела исподлобья, он невнятно процеживает:
– Не исключено.
– Но как… – продолжает недоумевать Курт, удивлённо приподнимая брови. Такая новость буквально ставит его в тупик, он просто не может поверить. – Как это может быть?
– Видишь ли, Уолтер, перепихоны в ночных клубах, гостиничных номерах и на заднем сидении машины сложно назвать полноценными свиданиями. В их традиционном понимании.
– То есть… Ты никогда ни с одним парнем не выбирался, скажем, в тот же ресторан?..
Себастьян отрицательно качает головой.
– На ночной сеанс в кино?..
Ещё раз.
– В парк аттракционов?..
И ещё.
– На какую-нибудь ярмарку…
– Я ни разу не был на свидании, ясно?! – выпаливает Смайт в полный голос, заставив обернуться в свою сторону посетителей за соседними столиками.
Курт окончательно теряется от такого признания и опять не находит, что сказать, но на помощь вовремя приходит подошедшая официантка.
– Уже готовы сделать заказ?
– Будь ты киллером, я бы заказал вон того жирдяя, – Себастьян указывает на поедающего суп мужчину, который как раз бросал очередной угрюмый взгляд в их сторону. – Не нравится он мне. Что за залётный?
Бэкка усмехается.
– Понятия не имею.
Когда девушка удаляется, Курт, ненадолго замешкавшись, произносит:
– Знаешь, это… В общем… Это даже немного лестно. И, возможно, чуть-чуть приятно. Что я в каком-то смысле у тебя первый.
– Ох, Уолтер, давай не будем, – закатывает глаза Себастьян, хотя его губы изгибаются в еле заметной улыбке.
– Нет, правда. Кто бы мог подумать…
– Никто, – ухмыляется Смайт, многозначительно глядя на Хаммела. Но вскоре смотрит за плечо Курта, из-за чего его лицо вновь искажает недовольная гримаса.
– Да сколько можно…
– Просто не обращай внимания, – вздыхает Курт, отворачиваясь к окну.
Себастьян некоторое время сидит молча, после чего переводит взгляд на Хаммела и хитро, словно что-то замышляя, говорит:
– У меня есть идея получше…
– И какая же? – Курт едва успевает закончить предложение, как Себастьян склоняется над столом и, притянув к себе за шею, целует его. Как и в тот раз, в комнате Смайта, такой жест застаёт Курта врасплох, и от неожиданности он поначалу начинает мычать что-то ему в губы, разведя руки в стороны. Но затем, обо всём догадавшись, расслабляется и подыгрывает ему. Поцелуй оказывается довольно долгим и жарким, и Хаммелу даже становится неловко, когда он вспоминает, что на них сейчас смотрят, возможно, десятки людей. Однако как только его посещает эта мысль, Себастьян отстраняется и, переведя дух, как ни в чём не бывало тянется к чашке кофе. Курт продолжает сидеть, уставившись на Смайта с нелепой полуулыбкой на лице, пока не слышит у себя за спиной судорожный кашель. Не справившись с любопытством, он оборачивается и встречается взглядом с небезызвестным мужчиной, который, по-видимому, поперхнувшись, сейчас отчаянно бьёт себя в грудь.
– Вот и не стыдно тебе? Помешал человеку есть суп, – с напускным укором протягивает Курт, повернувшись обратно к Себастьяну.
– Я пришлю ему корзинку с маффинами, – обещает тот с усмешкой. – И цианид.
После этого инцидента молчаливых пауз больше не наступало. Напротив, между ними пропали последние капли неловкости и скованности, и последующий разговор протекал непринуждённо, безо всякого дискомфорта. Они говорили обо всём, на самые разнообразные темы, словно были знакомы уже не один год. Наверное, впервые в жизни. И теперь это не казалось чем-то странным или из ряда вон выходящим. Кажется, в какой-то момент оба забыли, что их изначально связало вместе, какие обстоятельства способствовали их регулярным встречам, а главное, какая цель за всем этим стояла. Сегодня вечером такие мелочи обоих мало интересовали. Курту было невероятно легко с Себастьяном, как никогда прежде, и он даже поймал себя на мысли, что хотел бы узнать о нём больше, о его жизни, о прошлом. Но сам Смайт не особо распространялся на эту тему, чаще всего увиливая от ответа. В остальном же он вёл себя по-привычному свободно и раскованно.
Почти два часа пролетают незаметно, как одно мгновение, и только некоторое оживление в районе сцены отвлекает парней от разговора. Двое мужчин в тёмных футболках принимаются подключать аппаратуру, другие четверо, судя по костюмам, музыкантов, начинают настраивать инструменты. Это привлекает внимание и остальных посетителей ресторана, бросающих заинтересованные взгляды в сторону сцены и развернувшихся к ней лицом.
– О, так сегодня будет вечер живой музыки? – предполагает Курт.
А Себастьян как-то неоднозначно, будто что-то не договаривая, улыбается:
– В каком-то смысле…
Подготовка техники занимает около пяти минут, после чего к артистам присоединяются две девушки в бордовых платьях, которые приветливо улыбаются присутствующим и занимают место у микрофонных стоек. Перекинувшись парой слов с бэк-вокалистками, гитарист кивает распорядителю ресторана, и вскоре в зале появляется парень лет тридцати, которого зрители встречают бурными аплодисментами. Облачённый в пёстрый пиджак на простую чёрную майку и белую шляпу, он подмигивает посетителям и, запрыгнув на сцену, подхватывает микрофон.
– Раз-раз, проверка… – стучит пальцем по мембране ведущий. – Как настроение, народ?
На что публика реагирует громкими возгласами.
– Я спрашиваю, как настроение? – настойчивее повторяет парень, растягивая гласные, и зал буквально взрывается радостными криками и хохотом. – Вот, так-то лучше. Что ж, мои дорогие, приветствую вас в «Бриджес», самом креативном, музыкальном и, определённо, самом безбашенном заведении Вестервилля! – прикрыв одно ухо, ведущий направляет микрофон в сторону столиков, провоцируя ещё одну волну аплодисментов. – Отлично, узнаю наших завсегдатаев! Так держать. Что ж, а для тех, кто заглянул к нам в гости впервые, и тех, кого я выпорю чуть позже за то, что они не заходили к нам раньше… Небольшой вводный инструктаж, так сказать.
– Забавный парень, – усмехается Курт, неотрывно наблюдая за действием на сцене.
– Меня зовут Дастин Хилл, прошу любить и жаловать. Ваш покорный слуга и ведущий этого замечательного вечера, который ни на секунду не позволит вам сегодня заскучать, можете быть в этом уверены. Итак, информация для новобранцев, – Дастин принимается шагать по сцене, словно военный командир. – Сегодня, как подсказывает мне мой электронный календарь, у нас суббота. А что в «Бриджес» происходит по субботам, кто мне подскажет?
– «Вечер спонтанного караоке»! – в один голос отвечают зрители.
Курт между тем бросает на Себастьяна непонимающий взгляд, но тот лишь пожимает плечами, говоря тем самым, что понятия не имеет, о чём идёт речь. Но что-то Курту подсказывает, что это далеко не правда.
– Абсолютно верно, – продолжает Хилл. – Всё для тех же новичков поясню, что это за штука и с чем её едят. Как вы, наверное, успели заметить, на входе наши очаровательные девушки спрашивали у каждого посетителя его имя и фамилию. Нет, Боб, никто не собирается вести счёт твоих съеденных калорий, можешь расслабиться… Так вот, ваши данные мы записали на карточках, которые поместили в этот прелестный барабан, – на этих словах одна из официанток вкатывает в зал стеклянный ящик, вроде тех, что обычно используются на лотереях. – А теперь непосредственно правила нашей викторины. Когда я скажу волшебное слово, прокручу барабан и вытащу одну из карточек, тот, чьё имя на ней окажется, будет обязан подняться на эту сцену и спеть любую песню, на его усмотрение. Ну а в конце, по итогам зрительского голосования, мы определим лучшего исполнителя вечера, который будет награждён пригласительным на бесплатный ужин на двоих во всеми любимом «Бриджес»! Как вам такой расклад?
Зрители вновь заходятся одобрительными возгласами, а Курт в изумлении поворачивается к Себастьяну.
– Что?..
Смайт разводит руки в стороны и качает головой:
– Упс.
– Ты издеваешься? Я не буду выступать перед столькими людьми, даже речи быть не может!
– Да успокойся ты… Оглянись, здесь не один десяток человек, какова вероятность, что твоё имя окажется в числе счастливчиков?
Курт одаривает Себастьяна сердитым взглядом.
– Я предупредил. Даже не надейся.
– Просто расслабься и получай удовольствие, Хаммел, – томно произносит Смайт, и Курта едва не передёргивает, когда он вспоминает, при каких обстоятельствах последний раз слышал эту фразу.
– Что ж, все в сборе, правила оглашены, музыканты готовы. Думаю, можно приступать! Монти, дай-ка нам барабанную дробь…
Мужчина за ударной установкой охотно выполняет просьбу, что ещё больше оживляет зал. Ведущий тем временем начинает крутить ящик, корча гримасы и потешно пританцовывая на месте.
– Кто же, кто же окажется нашим первым «добровольцем»… Может ты, Карл? Или ты, Мириам? Ну-ка посмотрим…
Интригуя и разогревая интерес публики, Дастин медленно опускает руку в барабан и резко вытягивает одну из карточек, после чего трясёт ею в воздухе, словно охлаждая.
– Итак, открытие нашего сегодняшнего «Вечера спонтанного караоке» я торжественно поручаю… – наконец прочитав имя, Хилл протягивает в полный голос: – Эндрю Тёрнеру!
Зрители снова реагируют радостными возгласами, а один из прожекторов вылавливает среди присутствующих улыбающегося темнокожего парня, который, помахав рукой Дастину, без замедления начинает пробираться к сцене.
– Спорим, он выберет что-то вроде «Boogie Wonderland»? Этот малый фанат Earth, Wind & Fire, – сообщает Себастьян, наблюдая за тем, как Тёрнер становится рядом с ведущим.
– Старый знакомый? – спрашивает Курт скорее из вежливости.
– Перепихнулись пару раз.
Бровь Хаммела машинально выгибается от удивления. Заметив это, Смайт ухмыляется и, перегнувшись через стол, заговорщицки шепчет ему на ухо:
– Двадцать сантиметров.
Глаза Курта тут же изумлённо округляются от такого откровения Себастьяна. А тот в свою очередь возвращается на место и отмахивается:
– Да ладно, шучу, – и Курт почему-то чувствует облегчение, до громкого выдоха, который он не успевает сдержать. Однако, как оказывается, ненадолго. – Не больше пятнашки.
– Ну, Эндрю, – хлопает парня по плечу Дастин. – Что ты нам сегодня исполнишь?
– «Boogie Wonderland» Earth, Wind & Fire, – всё так же улыбаясь во весь рот, сообщает Тёрнер.
– Какой неожиданный выбор!
Себастьян, пародируя Барни Стинсона, приподнимает чашку с кофе и смотрит на Курта, подтверждая, что история была самой что ни на есть правдивой.
– В таком случае я спешу предоставить эту сцену нашему оптимистичному другу, который, несомненно, зарядит нас нужным настроением и поделится своей необъятной энергией со всеми присутствующими! Жги, бро! – на этих словах Хилл, протянув микрофон Эндрю, спрыгивает на танцпол, а из колонок начинают доноситься первые аккорды.
Атмосфера в ресторане, до настоящего момента уютно-приветливая, становится буквально взрывной. Красочная светомузыка, зажигательный мотив и забавно пританцовывающий Тёрнер действительно заряжают всех вокруг своей энергетикой. Пока Эндрю разогревает публику пластичными движениями, а очаровательные бэк-вокалистки заполняют зал своими звонкими голосами, ведущий принимается потихоньку вытягивать на площадку сидящих за столиками людей, вовлекая их в танцующую цепочку.
Когда наступает время вступить Эндрю, становится ясно, что с хореографией у него дела обстоят лучше, чем с вокалом, однако его обаяние и позитив в полной мере компенсируют этот незначительный изъян. Да и девушки на подпевке умело скрашивают такой недостаток мощными тембрами. К середине песни танцпол наполняется толпой, в центре которой отплясывает всеми известный Дастин, размахивая шляпой и комично раскачивая бёдрами в такт песни. Люди всех возрастов – молодые пары, зрелые мужчины и женщины, даже несколько поразительно активных стариков и старушек – подпевают и аплодируют Тёрнеру, объединившись в своего рода хоровод и забыв обо всём на свете. И даже при большом желании было бы трудно найти человека, который не проникся бы этой невероятной обстановкой и атмосферой, которая, словно вирус, в какой-то момент поражает каждого присутствующего. Ранит в самое сердце, превращая в таких взбалмошных и по-хорошему обезумевших зомби, отплясывающих под шлягер семидесятых. И хотя Курт пока не решается покинуть столик, царящее в «Бриджес» веселье не обходит стороной и его. Притоптывая ногой и пританцовывая сидя, он явно наслаждается всем происходящим в ресторане, с улыбкой наблюдая за Эндрю и зрителями на площадке. И Себастьян, замечая восторженный огонёк в его глазах и слыша его звонкий смех, также не воздерживается от довольной улыбки.
После Тёрнера на сцену поднимались самые разнообразные люди. Любительница Долли Партон в ковбойской шляпе и сапогах с бахромой, поразившая всех своим хрипловатым меццо-сопрано, упитанный паренёк, мастерски исполнивший бессмертный хит The Proclaimers, седовласый мужчина, подаривший публике нетленку Джонни Кэша. Один выступающий сменял другого. Каждый, чьё имя называл Дастин, был вне себя от счастья из-за подвернувшейся возможности поделиться с залом своим голосом, насладиться минутами своей личной славы. Они кайфовали, заигрывая с присутствующими и протягивая микрофон людям на площадке, подобно звёздам мировой величины. Получали истинное удовольствие, находясь на одной сцене с такими талантливыми музыкантами и вокалистками, выкладываясь на полную и мечтая, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Курт искренне радовался за них, проникаясь их настроением и эмоциями, разделяя их чувства, однако сам каждый раз заламывал пальцы, когда рука ведущего опускалась в барабан. Если бы этот день можно было вырвать из жизни, оставив лишь в потаённом уголке своей памяти, если бы они с Себастьяном находились в какой-нибудь в параллельной Вселенной, где не было бы места риску, что об этом свидании может узнать Блейн. Если бы и вовсе не существовало никакого Блейна, перед которым Курт всё ещё чувствовал себя чертовски виноватым. Тогда бы он без колебаний выступил для этой потрясающей публики. Но сейчас это по-прежнему кажется ему не самой лучшей затеей. Хотя, стоит признать, с каждым новым исполнителем его опасения постепенно угасают, пока он совсем не забывает о них. К концу вечера Курт перестаёт задумываться о том, что его имя может оказаться на одной из карточек, продолжая наслаждаться вечером и неповторимыми музыкальными номерами. Поэтому, когда настаёт время последнего «добровольца» попытать счастье в этой викторине, он совершенно спокойно следит за тем, как Дастин крутит стеклянный ящик. И только когда тот произносит его имя, сердце резко ухает куда-то вниз.
– Курт Хаммел, дамы и господа! Есть такой в этом зале? – интересуется Хилл, присматриваясь к посетителям.
Курт бросает испуганный взгляд на Себастьяна, судорожно качая головой, на что Смайт лишь пожимает плечами и, подняв вверх руку, чтобы привлечь внимание ведущего, указывает на него пальцем.
– А как же!
На Курта тут же направляется свет прожектора, а зрители вмиг оглушают аплодисментами и радостными свистами.
– Ты что творишь! – выдавливает Хаммел, нахмурившись. – Я не поднимусь на эту сцену, я тебя предупреждал!
– Поднимешься, Уолтер, – усмехается Себастьян. – Ты же не хочешь разочаровать всех этих милых людей. Они жаждут финального выступления.
Но Курт не собирается сдаваться.
– Разве ты не понимаешь? Я не стану светиться перед таким количеством народа! – склонившись над столом, процеживает он.
– Не неси чушь. Ты уже и так засветился везде, где только можно. Поэтому сейчас тебе остаётся поднять свою очаровательную задницу и исполнить заключительную песню.
– Курт Хаммел, мы ждём! – отзывается тем временем Дастин, нетерпеливо притоптывая ногой.
– Нет, нет и ещё раз нет, – твёрдо отвечает Курт и складывает руки на груди. – Не дождёшься.
– Тогда поступим по-другому, – хмыкает Себастьян, вставая из-за столика. Он вновь вытягивает вверх ладонь, затем смотрит на Хаммела, в ужасе ожидающего, когда тот озвучит свою затею, и произносит на весь зал: – У меня есть небольшое предложение. Что, если я помогу своему… другу в этом нелёгком деле? Надеюсь, никто не против дуэта?
Публика незамедлительно отвечает одобрительными возгласами и овациями, а Себастьян приближается к изумлённому лицу Курта и шепчет на ухо:
– Теперь-то ты не отвертишься. Пойдём, Уолтер, народ требует.
На этих словах Смайт хватает его руку, заставляя подняться, и пробирается вместе с ним через толпу зрителей.
– Ещё один завсегдатай на нашей сцене, друзья мои! Поприветствуем Себастьяна Смайта! – объявляет Хилл и, подмигнув знакомому, шуточно ударяет его по плечу.
Курт между тем всё ещё старается отойти от шока, щурясь от яркого света и оглядываясь на музыкантов. Забрав у ведущего микрофон, Себастьян улыбается публике, которая явно видит его не в первый раз, и интересуется:
– Что скажете, если мы разбавим этот замечательный вечер щепоткой Train? Как насчёт «Drive by»*?
Реакция зала говорит о безоговорочном согласии.
– Я не знаю слов, – шипит Курт, когда и в его руках оказывается микрофон.
– Это караоке, Хаммел. Текст здесь для удобства пишется на милом маленьком экранчике.
Уяснив, что отвертеться ему и правда уже не удастся, Курт покорно вздыхает, а музыканты по команде ударника отыгрывают вступительные аккорды. Он ещё не успевает адаптироваться, по-прежнему чувствуя себя некомфортно перед десятками наблюдающих за ним глаз. Чему и сам удивляется, вспоминая, сколько раз уже выступал на сцене и перед большим количеством зрителей. А вот Себастьян, как с лёгкой завистью отмечает Хаммел, напротив, ведёт себя непринуждённо и легко, особенно, когда из его груди начинают доноситься первые звуки.
On the other side of a street I knew
Stood a [guy] that looked like you
I guess that's deja vu
But I thought this can't be true
Cause you moved to west L.A or New York or Santa Fe
Or where ever to get away from me
Курту уже приходилось слышать голос Смайта на соревнованиях, но именно сейчас, находясь в шаге от исполнителя, он замечает, насколько он приятен и мелодичен. Хаммел даже на какое-то время заслушивается, поэтому, когда Себастьян намекает ему, что настаёт его время вступить, ненадолго теряется и поначалу неуверенно протягивает строчки с монитора:
Oh but that one night
Was more than just right
I didn't leave you cause I was all through
После чего его снова подхватывает Смайт:
Oh I was overwhelmed and frankly scared as hell
Because I really fell for you
Поддержка зала вскоре заставляет Курта забыть о скованности и прежних опасениях, и к припеву, который они с Себастьяном исполняют вместе, он окончательно расслабляется и в полной мере осознаёт, почему предыдущие участники получали от этого такое удовольствие.
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
Just a shy guy looking for a two ply
Hefty bag to hold my love
When you move me everything is groovy
They don't like it sue me
The way you do me
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
Кольцо танцующих увеличивается с каждой секундой, и очень скоро на площадке оказываются едва ли не все посетители ресторана. Наплевав на возраст, внешний вид и личные проблемы, они продолжают отдыхать и веселиться на полную, щедро делясь с окружающими своей энергией и запалом, словно лишь это имеет сегодня какой-либо смысл.
Курт давно не получал от выступления такого наслаждения, такого заряда положительных эмоций и драйва. И теперь не может поверить, что это ощущение подарил ему никто иной, как Себастьян. Мог ли он несколько месяцев назад подумать, что подобное вообще может когда-нибудь с ними произойти? Что они будут стоять на одной сцене и, то и дело обмениваясь красноречивыми взглядами, петь друг другу эти строки, которые так удачно описывали их ситуацию. Но сейчас, в этот самый момент, сливаясь с Себастьяном в унисон не только голосами, но и в каком-то смысле мирами, всё происходящее кажется ему более, чем просто правильным. Кажется таким, каким и должно было быть изначально.
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
С небольшим отрывом Курт и Себастьян выигрывают зрительское голосование, после чего Дастин, как и обещал, вручает им пригласительный на бесплатный ужин в «Бриджес». Хаммел с удовольствием остался бы здесь ещё на несколько часов, меньше всего ему сейчас хочется покинуть это дивное место, подарившее ему сегодня такие яркие воспоминания. Но после вечера караоке все посетители начинают потихоньку расходиться, и Курт с сожалением понимает, что ресторану приходит время закрываться.
Всё ещё улыбаясь после «церемонии награждения» и стряхивая с волос разноцветное конфетти, Курт следует за Себастьяном на улицу, которая неожиданно встречает их холодным проливным дождём.
– Вот так новость, – хмыкает Смайт, жмурясь от порывистого ветра, пока Хаммел кутается в свой некстати лёгкий жакет. Оба прекрасно помнят, что за неимением свободных мест припарковали авто в двух кварталах отсюда, а значит теперь им придётся мокнуть под ливнем, пока они не доберутся до стоянки.
Смирившись с этой мыслью, Курт тоскливо смотрит на Себастьяна, у которого, судя по задумчивому выражению лица, появляется очередная безумная идея. И интуиция его не подводит, поскольку в следующее мгновение Смайт бросает на Хаммела лукавый взгляд и заявляет:
– Кто последний до машины, тот идёт на концерт Бибера.
Курт едва успевает открыть рот, чтобы возразить ему, когда Себастьян, приподняв воротник своего плаща, уверенно устремляется вдоль улицы, при этом ловко перепрыгивая лужи. И Курту ничего не остаётся, как спрятать руки в карманы и, наплевав на вычищенные до блеска сапоги, поспешить за ним следом.
Конечно же, первым машины достигает Смайт. Более того, пока Хаммел по дороге усердно старался не испачкаться, он успевает выехать навстречу и притормозить рядом с ним у тротуара. Опустив окно, он томно смотрит на Курта и интересуется:
– Сколько?
– Не смешно, – тут же фыркает тот, ежась от холода и вздрагивая от пробирающего до костей ветра.
Курт открывает дверцу и опускается на переднее сидение, после чего принимается растирать замёрзшие ладони.
– Тебя не учили одеваться по погоде? – строго спрашивает Себастьян и поворачивает ключ в замке зажигания.
– Красота требует жертв, – сообщает ему Хаммел, стуча зубами. – К тому же, кто знал, что под вечер так похолодает.
– Вообще-то, холодает чаще всего именно под вечер.
Курта по-прежнему трясёт, пока он тщетно пытается согреться, и Смайт, замечая это, приказывает ему:
– Раздевайся. Я включу печку.
Курт поначалу направляет на Себастьяна неуверенный взгляд, а затем послушно начинает расстёгивать пуговицы на жакете. Сам Себастьян тем временем также избавляется от своего плаща и отбрасывает его на заднее сидение.
– И рубашку, – спокойно говорит Смайт, регулируя обогреватель.
Хаммел вновь вопросительно выгибает бровь, повернувшись в сторону парня, а тот громко усмехается и закатывает глаза:
– Нет, серьёзно? Или ты предпочитаешь заработать воспаление лёгких, сидя здесь в сырых и холодных шмотках? А, может, тебе для этого нужно какое-нибудь музыкальное сопровождение? Если что, я могу организовать…
– Заткнись, – с улыбкой процеживает Курт, освобождаясь от рубашки и отправляя её к верхней одежде.
Некоторое время они едут молча, на этот раз обдумывая и взвешивая всё, что произошло с ними сегодня, вспоминая и прокручивая в голове особо яркие моменты. Курт постепенно перестаёт дрожать и расслабленно откидывается на сидение, разглядывая безлюдные улицы и рисуя на запотевшем стекле узоры. Не замечая, что Себастьян всё чаще бросает на него голодные взгляды, дольше обычного задерживаясь на бледной шее и блестящей от влаги груди. Как всегда мельком, незаметно, хотя вскоре сдерживаться становится всё труднее из-за предательского желания, оседающего внизу живота. Себастьян сперва старается не обращать внимания на пульсирующую тесноту в брюках, намереваясь дождаться приезда домой. Пытается неотрывно следить за дорогой, крепко вцепившись руками в руль, отвлекает себя подсчётом проезжающих мимо машин. Но глаза сами то и дело направляются в сторону полураздетого Курта, его оголённых плеч и подтянутого живота. Эта пытка продолжается ещё несколько мучительных минут, после которых Смайт, не выдержав, сворачивает в неосвещённый переулок и останавливает автомобиль. Хаммел, не сразу осознав, что происходит, удивлённо смотрит на Себастьяна, а тот немедля притягивает его к себе за затылок и жарко выдыхает в губы:
– Я знаю другой способ согреться.
Курт охотно отвечает на поцелуй, так, что Смайт даже не понимает, кто на самом деле был его инициатором. Они буквально набрасываются друг на друга, жадно, по-животному, после чего становится ясно, что и Курт грезил об этом моменте. Схватившись за воротник рубашки Себастьяна, чтобы не прерывать близости, он садится к нему на колени и прижимается к груди. Холодные пальцы начинают судорожно расстёгивать пуговицы, пока его горячий язык, пройдясь по кромке зубов, сталкивается с языком Смайта. Руки Себастьяна между тем нетерпеливо сжимают обтянутую джинсами задницу, и с губ Курта срывается приглушённый стон. Он принимается тереться о выпуклость в брюках своего партнёра, извиваться на его коленях, оставляя при этом на его шее и ключицах влажные поцелуи. И на этот раз от громкого и протяжного вздоха не воздерживается Себастьян. Курт никогда ещё не вёл себя так настойчиво и уверено, настолько упрямо и властно, всецело руководя процессом, из-за чего Смайт в какой-то момент просто теряет над собой контроль. Это сводит его с ума. То, как Курт перехватывает его руки и сминает ими свои ягодицы, как скользит языком по плечам, издавая головокружительно вульгарные звуки и до боли прикусывая кожу. Как откидывает голову и выгибается в спине, приоткрыв рот от наслаждения и жадно глотая воздух, которого в машине становится всё меньше и меньше. Себастьян ещё ни разу не хотел его так сильно, до дрожи в теле и натурального сумасшествия, когда каждое прикосновение и поцелуй вызывают прилив эйфории, а осознание того, что он хочет тебя не меньше, так же отчаянно и невыносимо, вынуждает едва ли не кричать в голос. Смайт не понимает, что стало причиной такого поведения Курта, он определённо не видел его таким прежде, но сейчас этот новый Курт заставляет его чувствовать то, чего он, возможно, не чувствовал никогда в своей жизни.
Дождь продолжает барабанить по запотевшим окнам, и это кажется лучшим аккомпанементом ко всему происходящему. Кислорода и правда начинает понемногу недоставать, но данный факт обоих не особо волнует, как и нестерпимая духота в салоне.
Скользнув пальцами под ремень джинсов, Себастьян обхватывает задницу Хаммела, ещё ближе притягивая к своему паху, пока Курт оставляет засосы на его шее. Однако в следующее мгновение тот вдруг отстраняется и внимательно смотрит на Смайта.
– Эй… – нерешительно шепчет Курт, упираясь руками ему в грудь. – Я хотел сказать… В общем… – резкий выдох. – Спасибо за сегодняшний вечер. Это было здорово.
– Минутка откровения? – ухмыляется Себастьян, игриво сжимая ягодицы Хаммела. – В таком случае… – привстав на локтях, он тянется к уху любовника и не без удовольствия сообщает: – Я подговорил Дастина назвать твоё имя.
Курт тут же прислоняет его обратно к сидению и окидывает возмущённым взглядом:
– Что?! Ты…
– Да, детка, накажи меня, – похотливо рычит Смайт и впивается в его рот новым поцелуем.
Когда возбуждение становится совсем невыносимым, а руки Себастьяна добираются до ремня Курта, с губ Хаммела почему-то срывается короткий смешок.
– Что такое? – с удивлением интересуется Себастьян.
Но Курт лишь отмахивается, возвращаясь к ключицам партнёра.
– Ничего, забудь.
– Ну уж нет, теперь мне интересно.
– Просто… – так же нерешительно говорит Курт, опуская глаза и сдерживая неловкую улыбку. – Во всех нормальных отношениях люди сначала ходят на свидания, а потом занимаются сексом. У нас же с тобой всё наоборот.
Хаммел вновь звонко смеётся, а Смайт, напротив, становится неожиданно серьёзным и задумчивым, из-за чего Курт постепенно затихает, почувствовав себя неуютно.
– Значит, у нас с тобой отношения? – спрашивает Себастьян с нечитаемым выражением лица. Так, что у Курта по спине пробегают мурашки.
– Скажешь, нет?
Смайт отводит взгляд в сторону и хмыкает, словно поддавшись воспоминаниям:
– У меня никогда и ни с кем не было отношений…
В груди Хаммела что-то тревожно ёкает. Ему не нравится, абсолютно не нравится этот холодно-ровный тон Себастьяна, что-то подсказывает ему, что ничего хорошего предвещать он не может. Поэтому, чтобы убедить в обратном скорее самого себя, натянуто улыбается и пожимает плечами:
– Ну, всё когда-нибудь случается в первый раз.
– …И не будет, – внезапно заканчивает свою фразу Смайт. Снова повернувшись к Курту, он вглядывается в его глаза и разочарованно качает головой: – Я вольная птица, детка. И приручить меня не удастся ни тебе, ни кому-либо другому – это на случай, если у тебя вдруг возникла такая мысль. Я из другой стаи и всё это не по мне, что бы ты там себе не напридумывал.
Курт чувствует, как внутри всё сжимается и давит, а в висках начинает неприятно стучать. Он не может поверить в услышанное, он не хочет в это верить. Только не сейчас и не сегодня, не этим вечером и не при таких обстоятельствах. Нет. Это ведь не может быть правдой. Или он в очередной раз пытался не замечать того, что было настолько явным и предсказуемым? Позволил себе обмануться, не желая признавать очевидных вещей? Поверил в то, что может быть иначе, что они зашли гораздо дальше, тогда как на самом деле не сдвинулись даже с отправной точки? Как же можно было быть таким идиотом. Курт вновь презирает себя за свою наивность и глупость, уже неоднократно выставлявшие его полным дураком. За то, что дважды вступил в одну и ту же реку, опрометчиво убедив себя в существовании моста.
Хаммел вглядывается в глаза Себастьяна, забыв на какое-то время, как дышать. Он не знает, как себя дальше вести, что сказать в данной ситуации, хотя ясно понимает, что когда-нибудь ему придётся нарушить затянувшуюся паузу. Поэтому, отстранившись, он кивает в знак согласия и вымученно усмехается:
– Да, ты прав. И о чём я только думал, – соскользнув с колен Смайта, Курт садится на прежнее место и тянется за своей одеждой. – Как я вообще мог предположить, что с тобой может быть по-другому. Ты ведь сразу распределил роли и рассказал о своих правилах, которым я должен был следовать беспрекословно. А я вдруг о них забыл. Вот олух, да? Спасибо, что спустил меня с небес на землю.
Себастьян устало выдыхает и складывает руки на груди, наблюдая за тем, как Курт торопливо застёгивает рубашку.
– Теперь мы обиделись. Как мило.
– Нет, что ты, – наигранно вскидывает брови Хаммел, борясь с сухим комком в горле. – Я благодарен тебе, правда. Я вышел за рамки, ты поставил меня на место. Всё правильно. Так и должно быть, – с каждым словом голос всё больше подводит Курта, однако он усердно старается сохранять самообладание. Накинув на плечи жакет, он поднимает глаза на Себастьяна и хрипло выдавливает: – А теперь отвези меня, пожалуйста, домой. Продолжать всё это у меня почему-то не осталось желания, прости.
– Вот только давай не будем устраивать детский сад, ладно? – грубо выпаливает Смайт. – И не надо делать из меня виноватого. Можно подумать, я сказал что-то новое для тебя. Или ты не знал, с кем имеешь дело?
Курт снова кивает, глядя куда-то вдаль, словно под действием гипноза.
– Да, да, ты прав. Как всегда. Так ты отвезёшь меня?
Хаммел действительно больше всего на свете сейчас мечтает оказаться дома, завалиться спать и забыть всё, что произошло с ним сегодня. Вычеркнуть из памяти этот вечер, чтобы потом жить дальше, будто ничего из случившегося и не было вовсе. Так всем было бы проще. По крайней мере, ему точно.
– Нет, – твёрдо парирует Себастьян, откидываясь на сидение. – Пока ты не перестанешь вести себя, как ребёнок, у которого злая тётенька отобрала леденец.
– Не отвезёшь? Отлично. Я поймаю такси, – отвечает Курт и распахивает дверцу машины.
Холодный ветер резко бьёт ему в лицо, а ливень тут же окутывает с головы до ног, из-за чего на какое-то мгновение у него появляется желание вернуться. Но он не может себе этого позволить, поэтому, потуже замотавшись шарфом, уверенно выходит из переулка и шагает вдоль плохо освещённого тротуара. На самом деле, Курт не представляет, как ему в такое время и такую погоду удастся поймать такси, учитывая так же то, что он понятия не имеет, где находится. Ему вдруг становится неуютно и даже страшно от осознания того, что он слоняется по безлюдной улице в столько поздний час и в такой дали от дома. Но, собрав всю волю в кулак, Хаммел всё равно продолжает идти в неизвестном направлении, смаргивая с ресниц капли дождя и всем телом вздрагивая от каждого порыва ветра. Пока не слышит за спиной хлюпанье чьих-то ног по лужам.
– Эй, ну стой ты! Уолтер…
Курт не может не признать, что голос Себастьяна заставляет его сердце пропустить удар от своеобразного облегчения. Хотя, возможно, он просто радуется, что эти звуки издаёт не маньяк или какой-нибудь серийный убийца.
– У меня имя есть, – процеживает Хаммел, не сбавляя скорости.
– Хорошо, я запомню. То есть… Курт, да остановись же. Послушай…
Курт замирает на месте и резко разворачивается в сторону Смайта, из-за чего тот едва не налетает на него. Он с удивлением отмечает, что Себастьян выбежал, даже не накинув плаща, в наполовину расстёгнутой рубашке, которая успевает насквозь промокнуть и прилипнуть к груди и животу.
– Что именно? Что ещё ты хочешь мне сказать?
– А что ты хочешь услышать? – восклицает Смайт, раскинув руки в стороны. – Что я изменился за эти пару месяцев, стал другим человеком? Что теперь у нас всё будет иначе? Так, как ты этого хочешь? – зарывшись пальцами в мокрые волосы, он отрицательно качает головой. – Люди не меняются в одно мгновение, Курт, даже при большом желании. Тем более такие, как я. И так, как у тебя было с Андерсоном, у нас с тобой не будет никогда.
Внимательно заглянув в глаза Себастьяну, Хаммел глубоко вздыхает и еле слышно проговаривает:
– Именно это во всём происходящем меня в какой-то момент и привлекло.
Смайт поначалу открывает рот, чтобы что-то произнести, но так и не издаёт ни звука.
Ливень продолжает заливать улицу, но Курту уже даже не холодно. Подставив лицо под тяжёлые капли, он прикрывает веки и громко сглатывает. Он просто устал, выжат, как лимон. Он перестаёт верить, что этот день способен когда-либо закончиться. И хотя сил у него почти ни на что не остаётся, Хаммел всё же решает узнать:
– Тогда зачем всё это было? Это… свидание, этот дуэт… Какой смысл?
Курт в ожидании смотрит на Себастьяна, но тот по-прежнему не спешит нарушить молчание.
– О, как красноречиво, – раздражённо фыркает Курт, после чего начинает понемногу отступать назад. – А, впрочем, не бери в голову. Знаешь что, давай просто забудем о том, что сегодня произошло. Представим, словно и не было ничего. Ни «Бриджес», ни машины, ни разговора этого. И будем вести себя, как прежде, исполнять свои роли и действовать согласно плану. Не волнуйся, отныне я не буду выходить за рамки и нарушать правила. Этого больше не повторится, обещаю. Так что в следующий раз, когда ты мне позвонишь, будь уверен, я прибегу к тебе, словно послушная собачонка. Как и всегда. Я ведь для тебя всего лишь развлечение.
На этих словах Курт разворачивается и стремительно направляется по тротуару. Теперь ему всё равно, как и когда он доберётся до дома, больше всего он сейчас желает сбежать отсюда, от Себастьяна и сегодняшнего дня, который внезапно закончился так плачевно. Он успевает отойти на несколько метров, когда вновь слышит за спиной знакомый голос:
– Ты что, не слушал текст песни?
Такого вопроса Курт никак не мог ожидать, поэтому, растерявшись, он машинально останавливается. Внутренний голос подначивает его идти дальше, а предательское любопытство заставляет медленно повернуться и в недоумении уставиться в сторону Смайта.
– This is not a drive by… – коряво пропевает тот, не спеша сокращая расстояние между ними.
Курт продолжает молча наблюдать за ним, дожидаясь объяснений. И лишь приблизившись почти вплотную, Себастьян тяжело вздыхает и, наконец, произносит:
– Ты... Блять… – горькая усмешка. – Ты не просто развлечение, ясно?
------------
перевод «Drive by» *
На другой стороне улицы
Стоял [парень], похожий на тебя.
Наверное, это дежа-вю,
Я подумал, что это невозможно,
Ведь ты уехал в Лос-Анджелес, или Нью-Йорк, или в Санта-Фе,
Да куда угодно, лишь бы убраться подальше от меня.
Но та единственная ночь
Была больше, чем просто превосходной.
Я не смог уйти, потому что мне было слишком хорошо.
Я был ошеломлен и, честно говоря, чертовски напуган,
Ведь я по уши влюбился в тебя.
Клянусь тебе,
Я буду рядом,
Это было не просто на одну ночь.
Я ведь обычный парень, ищущий того,
Кому можно без сомнений подарить свою любовь.
Когда ты задеваешь меня за живое, все кажется таким волнующим.
Кому-то не нравится это? Так судите меня.
Клянусь тебе,
Я буду рядом,
Это было не просто на одну ночь.
Автор: Gru.Sha
Бета: Богиня лени
Рейтинг: R/NC-17
Пейринг: Куртбастьян
Размер: Макси
Жанр: Angst, Hurt/Comfort
Статус: В процессе
Дисклеймер: Все персонажи и права на них принадлежат Райану Мёрфи
Саммари: Никогда не пейте коктейли, в содержании которых не уверены. Последствия могут оказаться малоприятными. На первый взгляд...
Размещение: С разрешения
Глава 7
Курт стоит перед своей кроватью, на которой разложены несколько комплектов одежды, и задумчиво переминается с ноги на ногу. Уже минут пять. Он понятия не имеет, почему так волнуется, переживает, как будет выглядеть или даже вести себя. При том, что они с Себастьяном уже неоднократно встречались и тем более занимались сексом. Только вот встречались ли они на самом деле? Курт не уверен. По правде говоря, он не имеет ни малейшего понятия, что происходит между ними последние несколько недель, какое можно этому дать название. Кто они: пара, любовники, просто двое парней, которым нравится коротать вместе время, спасаться подобным образом от скуки? Каждый раз все эти вопросы ставят Хаммела в ещё большее замешательство, но он не может к ним не возвращаться. Он не в силах перестать думать о том, к чему вся эта история может привести, чем закончиться, чего в принципе ему следует ожидать от Себастьяна. И предстоящее свидание ничуть не облегчает его смятений. Что Смайт намерен этим доказать или добиться, к чему вся эта затея? Чтобы поиграть с огнём, впервые по-настоящему выбравшись вместе на люди, в очередной раз покичиться своим бесстрашием и легкомысленностью? Разнообразить их встречи, поэкспериментировать? Или… Нет, Курт даже не берёт в расчет вариант, в котором Себастьян тем самым решает продемонстрировать, что он ему небезразличен. Это было бы совсем уж для него нехарактерно. Хотя, если быть предельно честным, в последнее время Курт стал замечать некоторые изменения в поведении Смайта. С одной стороны, они всё так же постоянно пререкались, Себастьян не мог упустить возможности подколоть Хаммела в своей типичной манере, напомнить ему, кто в этой игре правит балом и диктует правила. Но в то же время, по-видимому, сам того не замечая, он начал иногда забывать о своей роли, выходить из настолько привычного и въевшегося в него образа. Проявлялось это чаще всего в незначительных мелочах. В том, как пренебрежительно Себастьян закатывал глаза, когда разговор заходил о Блейне, что Курт даже на мгновение принимал это за проблеск ревности. В том, как поглядывал на Хаммела в моменты, когда был уверен, что тот не замечает этого. Украдкой, почти стыдливо, тут же хмурясь и отворачиваясь из-за недовольства самим собой. В том, как ухмылялся при встрече, на первый взгляд отстранённо и высокомерно, а на самом деле, как порой казалось Курту, потому что успел соскучиться. И, конечно же, в том, как стал вести себя в постели. Поначалу Себастьян не боялся причинить Курту боль, его это вообще не заботило. Он всегда вел себя агрессивно, не считаясь с мнением и чувствами партнёра. И проявлялось это абсолютно во всём: движениях, прикосновениях, поцелуях, небрежно брошенных фразах. Но вскоре его тактика смягчилась. Он по-прежнему предпочитал доминировать, демонстрировать свою власть и превосходство, руководить процессом. Однако в тех же поцелуях, которые оставались такими же грубыми и жадными, теперь читалось не просто физическое желание, а нечто большее. Курт перестаёт ощущать себя пешкой в этой партии, сейчас он кажется себе полноправным игроком, противником, силы которого равны. Хаммел ясно понимает, что это могут быть лишь его пустые домыслы, но, тем не менее, помнит, что и дыма без огня не бывает.
Встряхнув головой от вновь нахлынувших мыслей, Курт бросает заключительный взгляд на комплекты одежды и в итоге решает остановиться на коричневых джинсах в мелкую клетку, кремовой рубашке, жакете с множеством застёжек-молний и любимых высоких сапогах.
Себастьян заезжает за ним почти вовремя, и Курт не может лишний раз не порадоваться, что в этот момент никого из родных нет дома. Когда Хаммел открывает дверь и оказывается лицом к лицу со Смайтом, он понимает, что сделал правильный выбор в плане гардероба и своего внешнего вида вцелом. Медленно оглядев хозяина дома с головы до ног, Себастьян приподнимает бровь и с притворной невозмутимостью протягивает:
– Не уверен, что место, куда мы отправимся, находится в радиусе действия твоего тюремного браслета.
– Что?.. – не понимает Курт.
– Да ты, как я вижу, накануне совершил налёт на бутик Джейкобса или Лорена, Уолтер... И не надейся, что я заплачу за тебя залог.
Хаммел в свою очередь хмыкает:
– А ты, я смотрю, не изменяешь любимому секонд-хэнду.
Хотя тут Курт, конечно, привирает – выглядит Себастьян, как всегда, с иголочки.
Дорога к месту назначения протекает в неловком молчании, которое удручает и очень скоро начинает надоедать, но никто из попутчиков не решается его нарушить. Каждый думает о чём-то своём. Себастьян при этом сосредоточенно ведёт машину, не отрывая взгляд от дороги и лишь изредка переключая радиоволны, а Курт разглядывает через окно незнакомые окрестности. Уютные кафе, бакалейные лавки, цветочные магазинчики… Он никогда раньше не был в этом районе Вестервилля, и, тем не менее, его не покидает страх. Хаммел не может перестать думать о том, что будет, если кто-нибудь из знакомых увидит его в компании Смайта. И тем более, если этот кто-то решит поделиться данной новостью с Блейном. Конечно, вероятность такого исхода событий практически ничтожна, но ведь по иронии судьбы порой происходят самые невероятные вещи. И самое паршивое, по мнению Курта, в этой ситуации оказывается то, что ему этот страх нравится. Он успевает соскучиться по этому чувству, боязни быть разоблачённым, терпкой сладости риска, будоражащего всё внутри и заставляющего сердце колотиться быстрее обычного. За последнее время Хаммел настолько привыкает к нему, что сейчас это ощущение кажется чем-то едва ли не жизненно необходимым, неотъемлемой частью его существования. Хотя до знакомства с Себастьяном всё это было ему чуждо. Несколько месяцев назад он предпочитал стабильность во всём, насторожено относился к разного рода сюрпризам, спонтанности и прочему. Но чем больше времени он проводил со Смайтом, тем больше изменений замечал в самом себе. Себастьян подсадил его на свой образ жизни, сделал зависимым от легкомысленных, необдуманных поступков, желаний поиграть с огнём и жажды азарта. И Курт определённо соврал бы самому себе, если бы сказал, что подобное поведение ему не нравилось. Где-то в глубине души он был даже благодарен Смайту. За то, что тот научил его играть по своим правилам, что впустил его в свой мир, мир Себастьяна Смайта: безумный и взбалмошный, такой безрассудный и непредсказуемый, затягивающий, словно водяная воронка. В котором на удивление оказалось так хорошо и уютно, что мысль покинуть его постепенно становилась всё туманнее, пока и вовсе не исчезла с горизонта.
Почему-то место, выбранное Себастьяном, сразу же располагает к себе Курта и даже в хорошем смысле изумляет его. Небольшой ресторанчик под названием «Бриджес», затаившийся между двумя торговыми центрами, с огромными окнами и красочной вывеской. Этакое яркое пятно на фоне более строгих и почти классических по цветовой гамме соседних заведений. На входе улыбчивая девушка спрашивает у новых посетителей имена, что удивляет Курта, однако Себастьян отмахивается, объясняя это накопительной системой скидок. Внутри ресторан оказывается гораздо просторнее, чем мог показаться снаружи. Интерьер, выполненный в современном стиле, радует глаз бежево-алой расцветкой и различными дизайнерскими находками – потолок здесь напоминает огромный коллаж, выполненный из множества журнальных вырезок, поверхность столиков сделана в виде мозаики из кофейных зёрен, а стены украшены миниатюрными портретами знаменитостей. Внимание Курта также привлекают небольшая сцена с музыкальной техникой и инструментами и пустая площадка в центре зала, из чего он делает вывод, что здесь регулярно проводятся мини-концерты. Он и не замечает, что увлекается разглядыванием обстановки и, замерев на месте, крутит головой в разные стороны, будто посетитель музея. Но Себастьян, прокашлявшись, вскоре заставляет его опомниться, после чего Хаммел следует за Смайтом в сторону заказанного им столика. Курт не может не отметить тот факт, что Себастьян отодвигает перед ним стул. Скорее всего, автоматически, даже не задумавшись и не придав этому жесту абсолютно никакого значения. В отличие от Хаммела.
Когда парни присаживаются, в голову Курта вновь начинают просачиваться малоприятные мысли, которые не давали ему покоя в машине. И Себастьян, по всей видимости, замечает это, наблюдая, как бегающий взгляд его спутника становится несколько опасливым и встревоженным.
– Хватит вести себя, словно тебя разыскивает полиция, – спокойно произносит Смайт, листая странички меню.
Обратив внимание на расслабленную позу Себастьяна, Курт заставляет и себя успокоиться. Откинувшись на спинку стула, он складывает руки на груди и ухмыляется.
– Ты всегда запугивал меня тем, что расскажешь о произошедшем Блейну, – и вновь лицо Смайта искажается при упоминании Андерсона, а серо-голубые глаза с упрёком взирают исподлобья. – А сам-то ты не боишься, что он обо всём узнает? И, что вероятнее всего, захочет пересчитать тебе зубы?
Себастьян снова склоняет голову над глянцевыми страницами и говорит с прежней невозмутимостью:
– Их ровно тридцать. Я сообщу ему при встрече.
– Здесь мило, – честно признаётся Курт через какое-то время. – Часто тут бываешь?
– Не особо.
Хаммел собирается ещё что-то спросить, но к столику в этот момент подходит девушка-официантка с копной огненно-рыжих волос и неестественно пухлыми губами.
– Здравствуйте, парни.
– Привет, Бэкка, – кивает Смайт.
– И тебе не болеть, Себастьян. Давно ты что-то к нам не заглядывал. Что скажешь в своё оправдание?
Тот усмехается и пожимает плечами.
– О, я буду говорить только в присутствии своего адвоката. Как там Эван?
– На днях сказал своё первое слово, – гордо сообщает официантка.
– Неужели? И какое же?
– «Карамба». Надо бы ему поменьше смотреть «Симпсонов»…
Когда Бэкка следует к барной стойке за напитками, Курт с прищуром смотрит на Себастьяна и уточняет:
– Значит, не особо?
– Не особо в сравнении со здешним персоналом, – поясняет он, бросая взгляд куда-то за плечо Курта.
– Готов поспорить, ты не раз выступал на этой сцене.
– Возможно, – так же отстранённо отвечает Смайт, и Хаммел замечает, что он до сих пор со странной пристальностью смотрит в одну точку.
– Что ты там увидел?
Курт не справляется с любопытством и оборачивается, разыскивая предмет внезапного интереса Себастьяна. Единственным, кто привлекает его внимание, оказывается полноватый мужчина с густыми усами, сидящий в нескольких метрах и, возможно, чересчур хмуро наблюдающий за ними.
– Кажется, этому пузу не нравится лицезреть двух парней, пришедших сюда явно не для деловой беседы.
– Ты преувеличиваешь, – качает головой Хаммел.
– О, Уолтер. Возможно, кто-то обладает первоклассным «гей-радаром», а у меня вот нюх на гомофобов.
Курт опускает взгляд и вертит в руках салфетку.
– Давай не будем об этом.
– Как скажешь.
За столиком на некоторое время воцаряется молчание, и чувство неловкости снова начинает беспокоить Курта. Он вдруг ловит себя на мысли, что не представляет, как вести себя в данной ситуации. До сегодняшнего дня в компании Себастьяна он никогда не подбирал слов, ни разу не задумывался о том, стоит ли первому начинать разговор и другой подобной чепухе, которой люди забивают голову на первых свиданиях. Но сейчас, видимо, наступает тот самый момент, и всё происходящее опять кажется чем-то ужасно нелепым и почти нереальным. При этом Смайт, насколько понимает Курт, чувствует себя сейчас не намного комфортнее, чем он сам.
Когда Бэкка приносит Себастьяну кофе, а Хаммелу холодный чай, последний решает всё же нарушить затянувшуюся паузу. Поэтому, сделав глоток напитка и отодвинув бокал в сторону, лукаво смотрит на спутника и признаётся:
– И всё же, мне не терпится узнать.
Смайт поднимает на него глаза и одаривает непонимающим взглядом.
– Я понятия не имею, кого выберет «мисс кроличьи зубы» в последнем фильме.
– Я не об этом, – в очередной раз терпеливо произносит Курт. – Мне не терпится узнать, как же легендарный мистер Смайт ведёт себя на свиданиях.
Себастьян на какое-то время замолкает, неотрывно вглядываясь в лицо Курта, а после вновь берёт в руки меню и начинает листать его, хотя уже наверняка успел определиться с выбором.
– Вот и посмотрим.
– В каком смысле?
– В перпендикулярном.
– Постой, ты что… – начинает догадываться Курт и машинально придвигается ближе. – Никогда не был на свиданиях?
Этот разговор явно не нравится Смайту, который в следующую секунду от резкого движения едва не надрывает одну из страниц. Снова взглянув на Хаммела исподлобья, он невнятно процеживает:
– Не исключено.
– Но как… – продолжает недоумевать Курт, удивлённо приподнимая брови. Такая новость буквально ставит его в тупик, он просто не может поверить. – Как это может быть?
– Видишь ли, Уолтер, перепихоны в ночных клубах, гостиничных номерах и на заднем сидении машины сложно назвать полноценными свиданиями. В их традиционном понимании.
– То есть… Ты никогда ни с одним парнем не выбирался, скажем, в тот же ресторан?..
Себастьян отрицательно качает головой.
– На ночной сеанс в кино?..
Ещё раз.
– В парк аттракционов?..
И ещё.
– На какую-нибудь ярмарку…
– Я ни разу не был на свидании, ясно?! – выпаливает Смайт в полный голос, заставив обернуться в свою сторону посетителей за соседними столиками.
Курт окончательно теряется от такого признания и опять не находит, что сказать, но на помощь вовремя приходит подошедшая официантка.
– Уже готовы сделать заказ?
– Будь ты киллером, я бы заказал вон того жирдяя, – Себастьян указывает на поедающего суп мужчину, который как раз бросал очередной угрюмый взгляд в их сторону. – Не нравится он мне. Что за залётный?
Бэкка усмехается.
– Понятия не имею.
Когда девушка удаляется, Курт, ненадолго замешкавшись, произносит:
– Знаешь, это… В общем… Это даже немного лестно. И, возможно, чуть-чуть приятно. Что я в каком-то смысле у тебя первый.
– Ох, Уолтер, давай не будем, – закатывает глаза Себастьян, хотя его губы изгибаются в еле заметной улыбке.
– Нет, правда. Кто бы мог подумать…
– Никто, – ухмыляется Смайт, многозначительно глядя на Хаммела. Но вскоре смотрит за плечо Курта, из-за чего его лицо вновь искажает недовольная гримаса.
– Да сколько можно…
– Просто не обращай внимания, – вздыхает Курт, отворачиваясь к окну.
Себастьян некоторое время сидит молча, после чего переводит взгляд на Хаммела и хитро, словно что-то замышляя, говорит:
– У меня есть идея получше…
– И какая же? – Курт едва успевает закончить предложение, как Себастьян склоняется над столом и, притянув к себе за шею, целует его. Как и в тот раз, в комнате Смайта, такой жест застаёт Курта врасплох, и от неожиданности он поначалу начинает мычать что-то ему в губы, разведя руки в стороны. Но затем, обо всём догадавшись, расслабляется и подыгрывает ему. Поцелуй оказывается довольно долгим и жарким, и Хаммелу даже становится неловко, когда он вспоминает, что на них сейчас смотрят, возможно, десятки людей. Однако как только его посещает эта мысль, Себастьян отстраняется и, переведя дух, как ни в чём не бывало тянется к чашке кофе. Курт продолжает сидеть, уставившись на Смайта с нелепой полуулыбкой на лице, пока не слышит у себя за спиной судорожный кашель. Не справившись с любопытством, он оборачивается и встречается взглядом с небезызвестным мужчиной, который, по-видимому, поперхнувшись, сейчас отчаянно бьёт себя в грудь.
– Вот и не стыдно тебе? Помешал человеку есть суп, – с напускным укором протягивает Курт, повернувшись обратно к Себастьяну.
– Я пришлю ему корзинку с маффинами, – обещает тот с усмешкой. – И цианид.
После этого инцидента молчаливых пауз больше не наступало. Напротив, между ними пропали последние капли неловкости и скованности, и последующий разговор протекал непринуждённо, безо всякого дискомфорта. Они говорили обо всём, на самые разнообразные темы, словно были знакомы уже не один год. Наверное, впервые в жизни. И теперь это не казалось чем-то странным или из ряда вон выходящим. Кажется, в какой-то момент оба забыли, что их изначально связало вместе, какие обстоятельства способствовали их регулярным встречам, а главное, какая цель за всем этим стояла. Сегодня вечером такие мелочи обоих мало интересовали. Курту было невероятно легко с Себастьяном, как никогда прежде, и он даже поймал себя на мысли, что хотел бы узнать о нём больше, о его жизни, о прошлом. Но сам Смайт не особо распространялся на эту тему, чаще всего увиливая от ответа. В остальном же он вёл себя по-привычному свободно и раскованно.
Почти два часа пролетают незаметно, как одно мгновение, и только некоторое оживление в районе сцены отвлекает парней от разговора. Двое мужчин в тёмных футболках принимаются подключать аппаратуру, другие четверо, судя по костюмам, музыкантов, начинают настраивать инструменты. Это привлекает внимание и остальных посетителей ресторана, бросающих заинтересованные взгляды в сторону сцены и развернувшихся к ней лицом.
– О, так сегодня будет вечер живой музыки? – предполагает Курт.
А Себастьян как-то неоднозначно, будто что-то не договаривая, улыбается:
– В каком-то смысле…
Подготовка техники занимает около пяти минут, после чего к артистам присоединяются две девушки в бордовых платьях, которые приветливо улыбаются присутствующим и занимают место у микрофонных стоек. Перекинувшись парой слов с бэк-вокалистками, гитарист кивает распорядителю ресторана, и вскоре в зале появляется парень лет тридцати, которого зрители встречают бурными аплодисментами. Облачённый в пёстрый пиджак на простую чёрную майку и белую шляпу, он подмигивает посетителям и, запрыгнув на сцену, подхватывает микрофон.
– Раз-раз, проверка… – стучит пальцем по мембране ведущий. – Как настроение, народ?
На что публика реагирует громкими возгласами.
– Я спрашиваю, как настроение? – настойчивее повторяет парень, растягивая гласные, и зал буквально взрывается радостными криками и хохотом. – Вот, так-то лучше. Что ж, мои дорогие, приветствую вас в «Бриджес», самом креативном, музыкальном и, определённо, самом безбашенном заведении Вестервилля! – прикрыв одно ухо, ведущий направляет микрофон в сторону столиков, провоцируя ещё одну волну аплодисментов. – Отлично, узнаю наших завсегдатаев! Так держать. Что ж, а для тех, кто заглянул к нам в гости впервые, и тех, кого я выпорю чуть позже за то, что они не заходили к нам раньше… Небольшой вводный инструктаж, так сказать.
– Забавный парень, – усмехается Курт, неотрывно наблюдая за действием на сцене.
– Меня зовут Дастин Хилл, прошу любить и жаловать. Ваш покорный слуга и ведущий этого замечательного вечера, который ни на секунду не позволит вам сегодня заскучать, можете быть в этом уверены. Итак, информация для новобранцев, – Дастин принимается шагать по сцене, словно военный командир. – Сегодня, как подсказывает мне мой электронный календарь, у нас суббота. А что в «Бриджес» происходит по субботам, кто мне подскажет?
– «Вечер спонтанного караоке»! – в один голос отвечают зрители.
Курт между тем бросает на Себастьяна непонимающий взгляд, но тот лишь пожимает плечами, говоря тем самым, что понятия не имеет, о чём идёт речь. Но что-то Курту подсказывает, что это далеко не правда.
– Абсолютно верно, – продолжает Хилл. – Всё для тех же новичков поясню, что это за штука и с чем её едят. Как вы, наверное, успели заметить, на входе наши очаровательные девушки спрашивали у каждого посетителя его имя и фамилию. Нет, Боб, никто не собирается вести счёт твоих съеденных калорий, можешь расслабиться… Так вот, ваши данные мы записали на карточках, которые поместили в этот прелестный барабан, – на этих словах одна из официанток вкатывает в зал стеклянный ящик, вроде тех, что обычно используются на лотереях. – А теперь непосредственно правила нашей викторины. Когда я скажу волшебное слово, прокручу барабан и вытащу одну из карточек, тот, чьё имя на ней окажется, будет обязан подняться на эту сцену и спеть любую песню, на его усмотрение. Ну а в конце, по итогам зрительского голосования, мы определим лучшего исполнителя вечера, который будет награждён пригласительным на бесплатный ужин на двоих во всеми любимом «Бриджес»! Как вам такой расклад?
Зрители вновь заходятся одобрительными возгласами, а Курт в изумлении поворачивается к Себастьяну.
– Что?..
Смайт разводит руки в стороны и качает головой:
– Упс.
– Ты издеваешься? Я не буду выступать перед столькими людьми, даже речи быть не может!
– Да успокойся ты… Оглянись, здесь не один десяток человек, какова вероятность, что твоё имя окажется в числе счастливчиков?
Курт одаривает Себастьяна сердитым взглядом.
– Я предупредил. Даже не надейся.
– Просто расслабься и получай удовольствие, Хаммел, – томно произносит Смайт, и Курта едва не передёргивает, когда он вспоминает, при каких обстоятельствах последний раз слышал эту фразу.
– Что ж, все в сборе, правила оглашены, музыканты готовы. Думаю, можно приступать! Монти, дай-ка нам барабанную дробь…
Мужчина за ударной установкой охотно выполняет просьбу, что ещё больше оживляет зал. Ведущий тем временем начинает крутить ящик, корча гримасы и потешно пританцовывая на месте.
– Кто же, кто же окажется нашим первым «добровольцем»… Может ты, Карл? Или ты, Мириам? Ну-ка посмотрим…
Интригуя и разогревая интерес публики, Дастин медленно опускает руку в барабан и резко вытягивает одну из карточек, после чего трясёт ею в воздухе, словно охлаждая.
– Итак, открытие нашего сегодняшнего «Вечера спонтанного караоке» я торжественно поручаю… – наконец прочитав имя, Хилл протягивает в полный голос: – Эндрю Тёрнеру!
Зрители снова реагируют радостными возгласами, а один из прожекторов вылавливает среди присутствующих улыбающегося темнокожего парня, который, помахав рукой Дастину, без замедления начинает пробираться к сцене.
– Спорим, он выберет что-то вроде «Boogie Wonderland»? Этот малый фанат Earth, Wind & Fire, – сообщает Себастьян, наблюдая за тем, как Тёрнер становится рядом с ведущим.
– Старый знакомый? – спрашивает Курт скорее из вежливости.
– Перепихнулись пару раз.
Бровь Хаммела машинально выгибается от удивления. Заметив это, Смайт ухмыляется и, перегнувшись через стол, заговорщицки шепчет ему на ухо:
– Двадцать сантиметров.
Глаза Курта тут же изумлённо округляются от такого откровения Себастьяна. А тот в свою очередь возвращается на место и отмахивается:
– Да ладно, шучу, – и Курт почему-то чувствует облегчение, до громкого выдоха, который он не успевает сдержать. Однако, как оказывается, ненадолго. – Не больше пятнашки.
– Ну, Эндрю, – хлопает парня по плечу Дастин. – Что ты нам сегодня исполнишь?
– «Boogie Wonderland» Earth, Wind & Fire, – всё так же улыбаясь во весь рот, сообщает Тёрнер.
– Какой неожиданный выбор!
Себастьян, пародируя Барни Стинсона, приподнимает чашку с кофе и смотрит на Курта, подтверждая, что история была самой что ни на есть правдивой.
– В таком случае я спешу предоставить эту сцену нашему оптимистичному другу, который, несомненно, зарядит нас нужным настроением и поделится своей необъятной энергией со всеми присутствующими! Жги, бро! – на этих словах Хилл, протянув микрофон Эндрю, спрыгивает на танцпол, а из колонок начинают доноситься первые аккорды.
Атмосфера в ресторане, до настоящего момента уютно-приветливая, становится буквально взрывной. Красочная светомузыка, зажигательный мотив и забавно пританцовывающий Тёрнер действительно заряжают всех вокруг своей энергетикой. Пока Эндрю разогревает публику пластичными движениями, а очаровательные бэк-вокалистки заполняют зал своими звонкими голосами, ведущий принимается потихоньку вытягивать на площадку сидящих за столиками людей, вовлекая их в танцующую цепочку.
Когда наступает время вступить Эндрю, становится ясно, что с хореографией у него дела обстоят лучше, чем с вокалом, однако его обаяние и позитив в полной мере компенсируют этот незначительный изъян. Да и девушки на подпевке умело скрашивают такой недостаток мощными тембрами. К середине песни танцпол наполняется толпой, в центре которой отплясывает всеми известный Дастин, размахивая шляпой и комично раскачивая бёдрами в такт песни. Люди всех возрастов – молодые пары, зрелые мужчины и женщины, даже несколько поразительно активных стариков и старушек – подпевают и аплодируют Тёрнеру, объединившись в своего рода хоровод и забыв обо всём на свете. И даже при большом желании было бы трудно найти человека, который не проникся бы этой невероятной обстановкой и атмосферой, которая, словно вирус, в какой-то момент поражает каждого присутствующего. Ранит в самое сердце, превращая в таких взбалмошных и по-хорошему обезумевших зомби, отплясывающих под шлягер семидесятых. И хотя Курт пока не решается покинуть столик, царящее в «Бриджес» веселье не обходит стороной и его. Притоптывая ногой и пританцовывая сидя, он явно наслаждается всем происходящим в ресторане, с улыбкой наблюдая за Эндрю и зрителями на площадке. И Себастьян, замечая восторженный огонёк в его глазах и слыша его звонкий смех, также не воздерживается от довольной улыбки.
После Тёрнера на сцену поднимались самые разнообразные люди. Любительница Долли Партон в ковбойской шляпе и сапогах с бахромой, поразившая всех своим хрипловатым меццо-сопрано, упитанный паренёк, мастерски исполнивший бессмертный хит The Proclaimers, седовласый мужчина, подаривший публике нетленку Джонни Кэша. Один выступающий сменял другого. Каждый, чьё имя называл Дастин, был вне себя от счастья из-за подвернувшейся возможности поделиться с залом своим голосом, насладиться минутами своей личной славы. Они кайфовали, заигрывая с присутствующими и протягивая микрофон людям на площадке, подобно звёздам мировой величины. Получали истинное удовольствие, находясь на одной сцене с такими талантливыми музыкантами и вокалистками, выкладываясь на полную и мечтая, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Курт искренне радовался за них, проникаясь их настроением и эмоциями, разделяя их чувства, однако сам каждый раз заламывал пальцы, когда рука ведущего опускалась в барабан. Если бы этот день можно было вырвать из жизни, оставив лишь в потаённом уголке своей памяти, если бы они с Себастьяном находились в какой-нибудь в параллельной Вселенной, где не было бы места риску, что об этом свидании может узнать Блейн. Если бы и вовсе не существовало никакого Блейна, перед которым Курт всё ещё чувствовал себя чертовски виноватым. Тогда бы он без колебаний выступил для этой потрясающей публики. Но сейчас это по-прежнему кажется ему не самой лучшей затеей. Хотя, стоит признать, с каждым новым исполнителем его опасения постепенно угасают, пока он совсем не забывает о них. К концу вечера Курт перестаёт задумываться о том, что его имя может оказаться на одной из карточек, продолжая наслаждаться вечером и неповторимыми музыкальными номерами. Поэтому, когда настаёт время последнего «добровольца» попытать счастье в этой викторине, он совершенно спокойно следит за тем, как Дастин крутит стеклянный ящик. И только когда тот произносит его имя, сердце резко ухает куда-то вниз.
– Курт Хаммел, дамы и господа! Есть такой в этом зале? – интересуется Хилл, присматриваясь к посетителям.
Курт бросает испуганный взгляд на Себастьяна, судорожно качая головой, на что Смайт лишь пожимает плечами и, подняв вверх руку, чтобы привлечь внимание ведущего, указывает на него пальцем.
– А как же!
На Курта тут же направляется свет прожектора, а зрители вмиг оглушают аплодисментами и радостными свистами.
– Ты что творишь! – выдавливает Хаммел, нахмурившись. – Я не поднимусь на эту сцену, я тебя предупреждал!
– Поднимешься, Уолтер, – усмехается Себастьян. – Ты же не хочешь разочаровать всех этих милых людей. Они жаждут финального выступления.
Но Курт не собирается сдаваться.
– Разве ты не понимаешь? Я не стану светиться перед таким количеством народа! – склонившись над столом, процеживает он.
– Не неси чушь. Ты уже и так засветился везде, где только можно. Поэтому сейчас тебе остаётся поднять свою очаровательную задницу и исполнить заключительную песню.
– Курт Хаммел, мы ждём! – отзывается тем временем Дастин, нетерпеливо притоптывая ногой.
– Нет, нет и ещё раз нет, – твёрдо отвечает Курт и складывает руки на груди. – Не дождёшься.
– Тогда поступим по-другому, – хмыкает Себастьян, вставая из-за столика. Он вновь вытягивает вверх ладонь, затем смотрит на Хаммела, в ужасе ожидающего, когда тот озвучит свою затею, и произносит на весь зал: – У меня есть небольшое предложение. Что, если я помогу своему… другу в этом нелёгком деле? Надеюсь, никто не против дуэта?
Публика незамедлительно отвечает одобрительными возгласами и овациями, а Себастьян приближается к изумлённому лицу Курта и шепчет на ухо:
– Теперь-то ты не отвертишься. Пойдём, Уолтер, народ требует.
На этих словах Смайт хватает его руку, заставляя подняться, и пробирается вместе с ним через толпу зрителей.
– Ещё один завсегдатай на нашей сцене, друзья мои! Поприветствуем Себастьяна Смайта! – объявляет Хилл и, подмигнув знакомому, шуточно ударяет его по плечу.
Курт между тем всё ещё старается отойти от шока, щурясь от яркого света и оглядываясь на музыкантов. Забрав у ведущего микрофон, Себастьян улыбается публике, которая явно видит его не в первый раз, и интересуется:
– Что скажете, если мы разбавим этот замечательный вечер щепоткой Train? Как насчёт «Drive by»*?
Реакция зала говорит о безоговорочном согласии.
– Я не знаю слов, – шипит Курт, когда и в его руках оказывается микрофон.
– Это караоке, Хаммел. Текст здесь для удобства пишется на милом маленьком экранчике.
Уяснив, что отвертеться ему и правда уже не удастся, Курт покорно вздыхает, а музыканты по команде ударника отыгрывают вступительные аккорды. Он ещё не успевает адаптироваться, по-прежнему чувствуя себя некомфортно перед десятками наблюдающих за ним глаз. Чему и сам удивляется, вспоминая, сколько раз уже выступал на сцене и перед большим количеством зрителей. А вот Себастьян, как с лёгкой завистью отмечает Хаммел, напротив, ведёт себя непринуждённо и легко, особенно, когда из его груди начинают доноситься первые звуки.
On the other side of a street I knew
Stood a [guy] that looked like you
I guess that's deja vu
But I thought this can't be true
Cause you moved to west L.A or New York or Santa Fe
Or where ever to get away from me
Курту уже приходилось слышать голос Смайта на соревнованиях, но именно сейчас, находясь в шаге от исполнителя, он замечает, насколько он приятен и мелодичен. Хаммел даже на какое-то время заслушивается, поэтому, когда Себастьян намекает ему, что настаёт его время вступить, ненадолго теряется и поначалу неуверенно протягивает строчки с монитора:
Oh but that one night
Was more than just right
I didn't leave you cause I was all through
После чего его снова подхватывает Смайт:
Oh I was overwhelmed and frankly scared as hell
Because I really fell for you
Поддержка зала вскоре заставляет Курта забыть о скованности и прежних опасениях, и к припеву, который они с Себастьяном исполняют вместе, он окончательно расслабляется и в полной мере осознаёт, почему предыдущие участники получали от этого такое удовольствие.
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
Just a shy guy looking for a two ply
Hefty bag to hold my love
When you move me everything is groovy
They don't like it sue me
The way you do me
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
Кольцо танцующих увеличивается с каждой секундой, и очень скоро на площадке оказываются едва ли не все посетители ресторана. Наплевав на возраст, внешний вид и личные проблемы, они продолжают отдыхать и веселиться на полную, щедро делясь с окружающими своей энергией и запалом, словно лишь это имеет сегодня какой-либо смысл.
Курт давно не получал от выступления такого наслаждения, такого заряда положительных эмоций и драйва. И теперь не может поверить, что это ощущение подарил ему никто иной, как Себастьян. Мог ли он несколько месяцев назад подумать, что подобное вообще может когда-нибудь с ними произойти? Что они будут стоять на одной сцене и, то и дело обмениваясь красноречивыми взглядами, петь друг другу эти строки, которые так удачно описывали их ситуацию. Но сейчас, в этот самый момент, сливаясь с Себастьяном в унисон не только голосами, но и в каком-то смысле мирами, всё происходящее кажется ему более, чем просто правильным. Кажется таким, каким и должно было быть изначально.
Oh I swear to you
I'll be there for you
This is not a drive by
С небольшим отрывом Курт и Себастьян выигрывают зрительское голосование, после чего Дастин, как и обещал, вручает им пригласительный на бесплатный ужин в «Бриджес». Хаммел с удовольствием остался бы здесь ещё на несколько часов, меньше всего ему сейчас хочется покинуть это дивное место, подарившее ему сегодня такие яркие воспоминания. Но после вечера караоке все посетители начинают потихоньку расходиться, и Курт с сожалением понимает, что ресторану приходит время закрываться.
Всё ещё улыбаясь после «церемонии награждения» и стряхивая с волос разноцветное конфетти, Курт следует за Себастьяном на улицу, которая неожиданно встречает их холодным проливным дождём.
– Вот так новость, – хмыкает Смайт, жмурясь от порывистого ветра, пока Хаммел кутается в свой некстати лёгкий жакет. Оба прекрасно помнят, что за неимением свободных мест припарковали авто в двух кварталах отсюда, а значит теперь им придётся мокнуть под ливнем, пока они не доберутся до стоянки.
Смирившись с этой мыслью, Курт тоскливо смотрит на Себастьяна, у которого, судя по задумчивому выражению лица, появляется очередная безумная идея. И интуиция его не подводит, поскольку в следующее мгновение Смайт бросает на Хаммела лукавый взгляд и заявляет:
– Кто последний до машины, тот идёт на концерт Бибера.
Курт едва успевает открыть рот, чтобы возразить ему, когда Себастьян, приподняв воротник своего плаща, уверенно устремляется вдоль улицы, при этом ловко перепрыгивая лужи. И Курту ничего не остаётся, как спрятать руки в карманы и, наплевав на вычищенные до блеска сапоги, поспешить за ним следом.
Конечно же, первым машины достигает Смайт. Более того, пока Хаммел по дороге усердно старался не испачкаться, он успевает выехать навстречу и притормозить рядом с ним у тротуара. Опустив окно, он томно смотрит на Курта и интересуется:
– Сколько?
– Не смешно, – тут же фыркает тот, ежась от холода и вздрагивая от пробирающего до костей ветра.
Курт открывает дверцу и опускается на переднее сидение, после чего принимается растирать замёрзшие ладони.
– Тебя не учили одеваться по погоде? – строго спрашивает Себастьян и поворачивает ключ в замке зажигания.
– Красота требует жертв, – сообщает ему Хаммел, стуча зубами. – К тому же, кто знал, что под вечер так похолодает.
– Вообще-то, холодает чаще всего именно под вечер.
Курта по-прежнему трясёт, пока он тщетно пытается согреться, и Смайт, замечая это, приказывает ему:
– Раздевайся. Я включу печку.
Курт поначалу направляет на Себастьяна неуверенный взгляд, а затем послушно начинает расстёгивать пуговицы на жакете. Сам Себастьян тем временем также избавляется от своего плаща и отбрасывает его на заднее сидение.
– И рубашку, – спокойно говорит Смайт, регулируя обогреватель.
Хаммел вновь вопросительно выгибает бровь, повернувшись в сторону парня, а тот громко усмехается и закатывает глаза:
– Нет, серьёзно? Или ты предпочитаешь заработать воспаление лёгких, сидя здесь в сырых и холодных шмотках? А, может, тебе для этого нужно какое-нибудь музыкальное сопровождение? Если что, я могу организовать…
– Заткнись, – с улыбкой процеживает Курт, освобождаясь от рубашки и отправляя её к верхней одежде.
Некоторое время они едут молча, на этот раз обдумывая и взвешивая всё, что произошло с ними сегодня, вспоминая и прокручивая в голове особо яркие моменты. Курт постепенно перестаёт дрожать и расслабленно откидывается на сидение, разглядывая безлюдные улицы и рисуя на запотевшем стекле узоры. Не замечая, что Себастьян всё чаще бросает на него голодные взгляды, дольше обычного задерживаясь на бледной шее и блестящей от влаги груди. Как всегда мельком, незаметно, хотя вскоре сдерживаться становится всё труднее из-за предательского желания, оседающего внизу живота. Себастьян сперва старается не обращать внимания на пульсирующую тесноту в брюках, намереваясь дождаться приезда домой. Пытается неотрывно следить за дорогой, крепко вцепившись руками в руль, отвлекает себя подсчётом проезжающих мимо машин. Но глаза сами то и дело направляются в сторону полураздетого Курта, его оголённых плеч и подтянутого живота. Эта пытка продолжается ещё несколько мучительных минут, после которых Смайт, не выдержав, сворачивает в неосвещённый переулок и останавливает автомобиль. Хаммел, не сразу осознав, что происходит, удивлённо смотрит на Себастьяна, а тот немедля притягивает его к себе за затылок и жарко выдыхает в губы:
– Я знаю другой способ согреться.
Курт охотно отвечает на поцелуй, так, что Смайт даже не понимает, кто на самом деле был его инициатором. Они буквально набрасываются друг на друга, жадно, по-животному, после чего становится ясно, что и Курт грезил об этом моменте. Схватившись за воротник рубашки Себастьяна, чтобы не прерывать близости, он садится к нему на колени и прижимается к груди. Холодные пальцы начинают судорожно расстёгивать пуговицы, пока его горячий язык, пройдясь по кромке зубов, сталкивается с языком Смайта. Руки Себастьяна между тем нетерпеливо сжимают обтянутую джинсами задницу, и с губ Курта срывается приглушённый стон. Он принимается тереться о выпуклость в брюках своего партнёра, извиваться на его коленях, оставляя при этом на его шее и ключицах влажные поцелуи. И на этот раз от громкого и протяжного вздоха не воздерживается Себастьян. Курт никогда ещё не вёл себя так настойчиво и уверено, настолько упрямо и властно, всецело руководя процессом, из-за чего Смайт в какой-то момент просто теряет над собой контроль. Это сводит его с ума. То, как Курт перехватывает его руки и сминает ими свои ягодицы, как скользит языком по плечам, издавая головокружительно вульгарные звуки и до боли прикусывая кожу. Как откидывает голову и выгибается в спине, приоткрыв рот от наслаждения и жадно глотая воздух, которого в машине становится всё меньше и меньше. Себастьян ещё ни разу не хотел его так сильно, до дрожи в теле и натурального сумасшествия, когда каждое прикосновение и поцелуй вызывают прилив эйфории, а осознание того, что он хочет тебя не меньше, так же отчаянно и невыносимо, вынуждает едва ли не кричать в голос. Смайт не понимает, что стало причиной такого поведения Курта, он определённо не видел его таким прежде, но сейчас этот новый Курт заставляет его чувствовать то, чего он, возможно, не чувствовал никогда в своей жизни.
Дождь продолжает барабанить по запотевшим окнам, и это кажется лучшим аккомпанементом ко всему происходящему. Кислорода и правда начинает понемногу недоставать, но данный факт обоих не особо волнует, как и нестерпимая духота в салоне.
Скользнув пальцами под ремень джинсов, Себастьян обхватывает задницу Хаммела, ещё ближе притягивая к своему паху, пока Курт оставляет засосы на его шее. Однако в следующее мгновение тот вдруг отстраняется и внимательно смотрит на Смайта.
– Эй… – нерешительно шепчет Курт, упираясь руками ему в грудь. – Я хотел сказать… В общем… – резкий выдох. – Спасибо за сегодняшний вечер. Это было здорово.
– Минутка откровения? – ухмыляется Себастьян, игриво сжимая ягодицы Хаммела. – В таком случае… – привстав на локтях, он тянется к уху любовника и не без удовольствия сообщает: – Я подговорил Дастина назвать твоё имя.
Курт тут же прислоняет его обратно к сидению и окидывает возмущённым взглядом:
– Что?! Ты…
– Да, детка, накажи меня, – похотливо рычит Смайт и впивается в его рот новым поцелуем.
Когда возбуждение становится совсем невыносимым, а руки Себастьяна добираются до ремня Курта, с губ Хаммела почему-то срывается короткий смешок.
– Что такое? – с удивлением интересуется Себастьян.
Но Курт лишь отмахивается, возвращаясь к ключицам партнёра.
– Ничего, забудь.
– Ну уж нет, теперь мне интересно.
– Просто… – так же нерешительно говорит Курт, опуская глаза и сдерживая неловкую улыбку. – Во всех нормальных отношениях люди сначала ходят на свидания, а потом занимаются сексом. У нас же с тобой всё наоборот.
Хаммел вновь звонко смеётся, а Смайт, напротив, становится неожиданно серьёзным и задумчивым, из-за чего Курт постепенно затихает, почувствовав себя неуютно.
– Значит, у нас с тобой отношения? – спрашивает Себастьян с нечитаемым выражением лица. Так, что у Курта по спине пробегают мурашки.
– Скажешь, нет?
Смайт отводит взгляд в сторону и хмыкает, словно поддавшись воспоминаниям:
– У меня никогда и ни с кем не было отношений…
В груди Хаммела что-то тревожно ёкает. Ему не нравится, абсолютно не нравится этот холодно-ровный тон Себастьяна, что-то подсказывает ему, что ничего хорошего предвещать он не может. Поэтому, чтобы убедить в обратном скорее самого себя, натянуто улыбается и пожимает плечами:
– Ну, всё когда-нибудь случается в первый раз.
– …И не будет, – внезапно заканчивает свою фразу Смайт. Снова повернувшись к Курту, он вглядывается в его глаза и разочарованно качает головой: – Я вольная птица, детка. И приручить меня не удастся ни тебе, ни кому-либо другому – это на случай, если у тебя вдруг возникла такая мысль. Я из другой стаи и всё это не по мне, что бы ты там себе не напридумывал.
Курт чувствует, как внутри всё сжимается и давит, а в висках начинает неприятно стучать. Он не может поверить в услышанное, он не хочет в это верить. Только не сейчас и не сегодня, не этим вечером и не при таких обстоятельствах. Нет. Это ведь не может быть правдой. Или он в очередной раз пытался не замечать того, что было настолько явным и предсказуемым? Позволил себе обмануться, не желая признавать очевидных вещей? Поверил в то, что может быть иначе, что они зашли гораздо дальше, тогда как на самом деле не сдвинулись даже с отправной точки? Как же можно было быть таким идиотом. Курт вновь презирает себя за свою наивность и глупость, уже неоднократно выставлявшие его полным дураком. За то, что дважды вступил в одну и ту же реку, опрометчиво убедив себя в существовании моста.
Хаммел вглядывается в глаза Себастьяна, забыв на какое-то время, как дышать. Он не знает, как себя дальше вести, что сказать в данной ситуации, хотя ясно понимает, что когда-нибудь ему придётся нарушить затянувшуюся паузу. Поэтому, отстранившись, он кивает в знак согласия и вымученно усмехается:
– Да, ты прав. И о чём я только думал, – соскользнув с колен Смайта, Курт садится на прежнее место и тянется за своей одеждой. – Как я вообще мог предположить, что с тобой может быть по-другому. Ты ведь сразу распределил роли и рассказал о своих правилах, которым я должен был следовать беспрекословно. А я вдруг о них забыл. Вот олух, да? Спасибо, что спустил меня с небес на землю.
Себастьян устало выдыхает и складывает руки на груди, наблюдая за тем, как Курт торопливо застёгивает рубашку.
– Теперь мы обиделись. Как мило.
– Нет, что ты, – наигранно вскидывает брови Хаммел, борясь с сухим комком в горле. – Я благодарен тебе, правда. Я вышел за рамки, ты поставил меня на место. Всё правильно. Так и должно быть, – с каждым словом голос всё больше подводит Курта, однако он усердно старается сохранять самообладание. Накинув на плечи жакет, он поднимает глаза на Себастьяна и хрипло выдавливает: – А теперь отвези меня, пожалуйста, домой. Продолжать всё это у меня почему-то не осталось желания, прости.
– Вот только давай не будем устраивать детский сад, ладно? – грубо выпаливает Смайт. – И не надо делать из меня виноватого. Можно подумать, я сказал что-то новое для тебя. Или ты не знал, с кем имеешь дело?
Курт снова кивает, глядя куда-то вдаль, словно под действием гипноза.
– Да, да, ты прав. Как всегда. Так ты отвезёшь меня?
Хаммел действительно больше всего на свете сейчас мечтает оказаться дома, завалиться спать и забыть всё, что произошло с ним сегодня. Вычеркнуть из памяти этот вечер, чтобы потом жить дальше, будто ничего из случившегося и не было вовсе. Так всем было бы проще. По крайней мере, ему точно.
– Нет, – твёрдо парирует Себастьян, откидываясь на сидение. – Пока ты не перестанешь вести себя, как ребёнок, у которого злая тётенька отобрала леденец.
– Не отвезёшь? Отлично. Я поймаю такси, – отвечает Курт и распахивает дверцу машины.
Холодный ветер резко бьёт ему в лицо, а ливень тут же окутывает с головы до ног, из-за чего на какое-то мгновение у него появляется желание вернуться. Но он не может себе этого позволить, поэтому, потуже замотавшись шарфом, уверенно выходит из переулка и шагает вдоль плохо освещённого тротуара. На самом деле, Курт не представляет, как ему в такое время и такую погоду удастся поймать такси, учитывая так же то, что он понятия не имеет, где находится. Ему вдруг становится неуютно и даже страшно от осознания того, что он слоняется по безлюдной улице в столько поздний час и в такой дали от дома. Но, собрав всю волю в кулак, Хаммел всё равно продолжает идти в неизвестном направлении, смаргивая с ресниц капли дождя и всем телом вздрагивая от каждого порыва ветра. Пока не слышит за спиной хлюпанье чьих-то ног по лужам.
– Эй, ну стой ты! Уолтер…
Курт не может не признать, что голос Себастьяна заставляет его сердце пропустить удар от своеобразного облегчения. Хотя, возможно, он просто радуется, что эти звуки издаёт не маньяк или какой-нибудь серийный убийца.
– У меня имя есть, – процеживает Хаммел, не сбавляя скорости.
– Хорошо, я запомню. То есть… Курт, да остановись же. Послушай…
Курт замирает на месте и резко разворачивается в сторону Смайта, из-за чего тот едва не налетает на него. Он с удивлением отмечает, что Себастьян выбежал, даже не накинув плаща, в наполовину расстёгнутой рубашке, которая успевает насквозь промокнуть и прилипнуть к груди и животу.
– Что именно? Что ещё ты хочешь мне сказать?
– А что ты хочешь услышать? – восклицает Смайт, раскинув руки в стороны. – Что я изменился за эти пару месяцев, стал другим человеком? Что теперь у нас всё будет иначе? Так, как ты этого хочешь? – зарывшись пальцами в мокрые волосы, он отрицательно качает головой. – Люди не меняются в одно мгновение, Курт, даже при большом желании. Тем более такие, как я. И так, как у тебя было с Андерсоном, у нас с тобой не будет никогда.
Внимательно заглянув в глаза Себастьяну, Хаммел глубоко вздыхает и еле слышно проговаривает:
– Именно это во всём происходящем меня в какой-то момент и привлекло.
Смайт поначалу открывает рот, чтобы что-то произнести, но так и не издаёт ни звука.
Ливень продолжает заливать улицу, но Курту уже даже не холодно. Подставив лицо под тяжёлые капли, он прикрывает веки и громко сглатывает. Он просто устал, выжат, как лимон. Он перестаёт верить, что этот день способен когда-либо закончиться. И хотя сил у него почти ни на что не остаётся, Хаммел всё же решает узнать:
– Тогда зачем всё это было? Это… свидание, этот дуэт… Какой смысл?
Курт в ожидании смотрит на Себастьяна, но тот по-прежнему не спешит нарушить молчание.
– О, как красноречиво, – раздражённо фыркает Курт, после чего начинает понемногу отступать назад. – А, впрочем, не бери в голову. Знаешь что, давай просто забудем о том, что сегодня произошло. Представим, словно и не было ничего. Ни «Бриджес», ни машины, ни разговора этого. И будем вести себя, как прежде, исполнять свои роли и действовать согласно плану. Не волнуйся, отныне я не буду выходить за рамки и нарушать правила. Этого больше не повторится, обещаю. Так что в следующий раз, когда ты мне позвонишь, будь уверен, я прибегу к тебе, словно послушная собачонка. Как и всегда. Я ведь для тебя всего лишь развлечение.
На этих словах Курт разворачивается и стремительно направляется по тротуару. Теперь ему всё равно, как и когда он доберётся до дома, больше всего он сейчас желает сбежать отсюда, от Себастьяна и сегодняшнего дня, который внезапно закончился так плачевно. Он успевает отойти на несколько метров, когда вновь слышит за спиной знакомый голос:
– Ты что, не слушал текст песни?
Такого вопроса Курт никак не мог ожидать, поэтому, растерявшись, он машинально останавливается. Внутренний голос подначивает его идти дальше, а предательское любопытство заставляет медленно повернуться и в недоумении уставиться в сторону Смайта.
– This is not a drive by… – коряво пропевает тот, не спеша сокращая расстояние между ними.
Курт продолжает молча наблюдать за ним, дожидаясь объяснений. И лишь приблизившись почти вплотную, Себастьян тяжело вздыхает и, наконец, произносит:
– Ты... Блять… – горькая усмешка. – Ты не просто развлечение, ясно?
------------
перевод «Drive by» *
На другой стороне улицы
Стоял [парень], похожий на тебя.
Наверное, это дежа-вю,
Я подумал, что это невозможно,
Ведь ты уехал в Лос-Анджелес, или Нью-Йорк, или в Санта-Фе,
Да куда угодно, лишь бы убраться подальше от меня.
Но та единственная ночь
Была больше, чем просто превосходной.
Я не смог уйти, потому что мне было слишком хорошо.
Я был ошеломлен и, честно говоря, чертовски напуган,
Ведь я по уши влюбился в тебя.
Клянусь тебе,
Я буду рядом,
Это было не просто на одну ночь.
Я ведь обычный парень, ищущий того,
Кому можно без сомнений подарить свою любовь.
Когда ты задеваешь меня за живое, все кажется таким волнующим.
Кому-то не нравится это? Так судите меня.
Клянусь тебе,
Я буду рядом,
Это было не просто на одну ночь.
-
-
02.05.2013 в 18:50Вот это да! Любимый цвет и размер
Конец шикарен! Вообще все шикарно!
Очень жду следующих глав
-
-
03.05.2013 в 02:13-
-
03.05.2013 в 13:51но какое все-таки классное продолжение))
а сколько приблизительно будет глав?
-
-
03.05.2013 в 16:32а фраза "кто последний, тот идет на концерт бибера" просто шикарна
-
-
03.05.2013 в 19:12опять на самом интересном месте
Виновен по всем статьям
а сколько приблизительно будет глав?
Примерно 10-12, по идее не больше. Если я правильно у себя в голове всё распределила)
-
-
03.05.2013 в 21:09no pressure-
-
03.05.2013 в 21:45То есть затянуть это ещё года на два?
-
-
03.05.2013 в 22:48