Pull the trigger, Рейчел/Кассандра, R

[grush-a]

Первый фемслеш по законам жанра - как и первый блин Ну хоть опыта набрался.

Название: Pull the trigger
Автор: GruSha
Рейтинг: R
Пейринг: Рейчел/Кассандра
Размер: 1471 слов
Жанр: ангст, POV
Статус: Закончен
Дисклеймер: Все персонажи и права на них принадлежат Райану Мёрфи

And I’m terrified, but I’m not leaving
Know that I must pass this test
©

Я примечаю тебя сразу, как только твои тощие ножки в новых танцевальных туфлях переступают порог класса. Маленькая мисс Счастье с большими карими глазами, в которых яркими акварельными красками всё ещё плещутся наивные штамповые мечты о головокружительном будущем и молниеносном успехе. От тебя даже пахнет периферией – приторной провинциальной пылью, толстым слоем осевшей на твоих узких плечах и крупноватом носу.
– Энергичнее, Швиммер! – стук деревянной трости по паркету в очередной раз врезается в лирическую мелодию, льющуюся из колонок. – В Нью-Йорке тебе придётся задирать ноги выше головы, если ты со своими заурядными данными ещё надеешься завоевать Бродвей. Это тебе не Оклахома, милая.
– Вообще-то, я из Огайо… – невнятно пытаешься возразить ты.
– Тем более.

Я наблюдаю, как ты порхаешь в этом душном зале, расправив свои измятые невидимые крылышки, с тихой завистью глядя на более опытных и уверенных в себе студентов. Ты всё ещё выделяешься на их фоне, за тебя невозможно не зацепиться взглядом. Маленький серый мотылёк среди помпезных пёстрых бабочек, этакое смазанное пятно от случайно упавшей на полотно капли воды. Ты выгибаешься в арабеске, закусив губу, напрягая едва ли не каждую мышцу своего тела. Старательно выполняешь пируэт, вытянув шею и приподняв подбородок; полупрозрачный шифон размеренными волнами развивается вокруг твоей тонкой талии. Ты лучше, чем сама о себе думаешь, но разве могу я тебе в этом признаться.
– Чётче, Швиммер, чётче! Докажи, наконец, что по праву занимаешь здесь своё место.

Ты задерживаешься в классе, когда все студенты набрасывают на плечи сумки и, промокая лицо и шею махровым полотенцем, устало вываливаются в коридор. Топчешься рядом со станком, будто не решаясь ко мне обратиться, терзаясь сомнениями.
– Что тебе, Швиммер? – я не изменяю своему скучающему тону.
– Мисс Джулай, я хотела спросить… – да и ты звучишь всё так же рассеяно.
Я подхожу ближе, почти впритык, заглядываю в твои глаза и в знак ожидания складываю руки на груди. Тебе, судя по всему, становится неуютно от нехватки личного пространства, но ты не отступаешь. Осматриваешь меня с ног до головы, внимательно, изучая, словно тебе впервые подвернулась такая возможность. А после продолжаешь лепетать еле слышно:
– Я хотела узнать… Проводите ли вы дополнительные уроки танцев, – уголки твоего рта ползут вверх неуклюжей улыбкой. – Если, конечно, у меня вообще есть шанс добиться успеха в хореографии. Потому как… Мне бы очень хотелось танцевать так же хорошо, как вы, мисс Джулай.
Твои глаза излучают восторг и какую-то щенячью преданность. Не могу сказать, что мне это не льстит; где-то в глубине души твоё признание доставляет мне странное, неизведанное ранее удовольствие, хотя я давно выработала иммунитет к словам восхищения и такому открытому подхалимажу. Мне приятно, что я вызываю у тебя подобные эмоции, заставляю смотреть на себя так – как на нечто совершенное и в той же степени недосягаемое.
Я ухмыляюсь и приподнимаю свою трость, круглая рукоятка невесомо касается твоего бедра и плавно скользит вверх по талии.
– Ты действительно думаешь, что способна достигнуть моего уровня?
Твоя грудь, покрытая лёгкой испариной в области декольте, приподнимается в глубоком вздохе, а губы мелко подрагивают, когда трость прокладывает свой путь от плеча до основания шеи.
– Я надеюсь, что дополнительные занятия помогут мне хоть немного к нему приблизиться, – чеканишь ты как всегда быстро, будто заучено.
Я останавливаюсь и с прищуром вглядываюсь в твоё лицо, застывшее в по-детски воодушевлённой гримасе. Разглядываю пикантную маленькую родинку на левой щеке, густые ресницы-веера. Крупноватый нос, на котором по-прежнему покоятся несколько крупинок провинциальной пыли.
– Ты упрямая, Швиммер, – сухо констатирую я, на этот раз даже не силясь задеть. – А упрямство в нашем непростом мире не остаётся без внимания. Вот только понравится ли тебе в итоге это внимание. Подумай над этим.
Я закидываю трость на плечи и, свесив с неё руки, не спеша направляюсь к выходу.
– Завтра в восемь вечера. Только попробуй опоздать.

Твоя смуглая кожа в тусклом свете аромасвечей отдаёт бронзой. В комнате пахнет сладким воском и твоими духами с нотками морского бриза, из стереосистемы ненавязчиво доносится голос какой-то джазовой легенды, искусно выводящей свои мелизмы. Я медленно расстёгиваю твою блузку, и ты машинально сжимаешь мою талию коленями; всё ещё растерянный, но заинтересованный взгляд неотрывно следит за каждым моим движением. Когда моя ладонь проскальзывает под подол юбки и оттягивает резинку трусиков, с твоих губ слетает первый глухой вздох, рассеявшийся в звуках саксофона и дурмане благовоний. Ты откидываешь голову на подушки и выгибаешься в спине. Твоя маленькая аккуратная грудь, которую я неторопливо покрываю влажными поцелуями, вздымается и опускается едва ли не в такт песни. Мой язык наконец касается твоей горячей плоти, и ты не сдерживаешь протяжного стона, запуская руки в мои волосы, оттягивая и накручивая их на пальцы. Я приподнимаю голову и смотрю на тебя, но твои глаза по-прежнему закрыты, а брови сведены к переносице. Ты извиваешься подо мной, хнычешь, нетерпеливо ёрзаешь на шёлковой простыни, с распростёртыми объятьями бросаясь навстречу ощущениям. Без первобытного, привычного стеснения – поддавшись природному желанию и страсти, бурлящим в тебе и бьющим через край, как штормовые волны. Твой последний возглас, почти крик, заглушает музыку. Облизав пересохшие губы, ты раскидываешься на постели, плавишься, как этот сладкий воск, отдаёшь себя на растерзание всепоглощающей неге. Но не спешишь выпутывать пальцы из моих светлых прядей.

Я слышу, как ты всхлипываешь, ещё в ванной, заворачивая банное полотенце вокруг груди и бросая усталый взгляд на девицу, явившуюся мне в зеркале. Сначала я думаю, что мне показалось, но когда возвращаюсь в комнату, твои заплаканные глаза убеждают меня в обратном. Ты сидишь у изголовья кровати, обняв руками колени и размазывая по щекам тушь тыльной стороной ладони.
– Я ничтожество, – выплёвываешь ты, когда я беру с тумбочки мундштук и прикуриваю от одной из свечей.
Странное чувство ревности внезапно отзывается во мне болезненным уколом.
– Только я могу называть тебя ничтожеством, Швиммер.
Облако молочного дыма рассеивается в сбитом воздухе. Ты качаешь головой и горько усмехаешься:
– Я никогда не добьюсь успеха в этом городе. В этой жизни.
– С таким настроем – ты права, никогда, – я опускаюсь в кресло и закидываю ноги на подлокотник.
– Всегда найдётся кто-то, кто превзойдет меня. В вокале, в актёрском мастерстве… В хореографии. А я так и буду бежать позади поезда со своими чемоданами, наполненными необоснованными амбициями и подростковыми грёзами. Во всём этом просто нет никакого смысла, никакой пользы. В этих жалких попытках прыгнуть выше головы.
Я бросаю на тебя взгляд и прокручиваю в руках мундштук. Впервые в жизни ты озвучиваешь то, о чём я сама тебе регулярно твержу, но вместе с тем так чертовски ошибаешься. Разве могу я тебе в этом признаться? Разве могу сказать, что ты лучшая из всех, кто когда-либо переступал порог моего класса? Что я сразу поняла, насколько ты особенная, заметила, как ты выделяешься на общем фоне, с самой наилучшей стороны. Что ещё никто на моей памяти так преданно не отдавался делу – целиком, без остатка. Не погружался в процесс с головой, не замечая ничего и никого вокруг, вкалывая до седьмого пота в надежде добиться положительного результата. Что ни одна из долговязых выскочек, отпускавших в своё время в твой адрес нелестные комментарии и бросавших надменные взгляды, тебе и в подмётки не годилась, не достойна была даже находиться с тобой в одном зале. Что им всем надо бы многому у тебя поучиться. Разве я могу себе позволить рассказать тебе всё это? Ведь тогда ты наконец осознаешь свою значимость, свою уникальность. Осознаешь, насколько ты талантлива и как многого на самом деле можешь достигнуть. И достигнешь, обязательно. Тогда ты наконец поймёшь, что тебе не нужны никакие дополнительные занятия. А, следовательно, и я.
Ты поднимаешь на меня покрасневшие глаза и пожимаешь плечами.
– Я просто хочу быть первой, во всём, разве это преступление? Добиваться желаемого. Сколько я себя помню, я всегда шла к своей цели, из года в год. Это стало своеобразной привычкой – такой образ жизни. Стало частью меня. Преодолевать препятствия, встававшие в какой-то момент на пути, оставлять позади противников. Идти на всё и не останавливаться ни перед чем, лишь бы достигнуть успеха. Поэтому я не могу сойти с дистанции, только не на этом этапе. Не могу оплошать.
Я отвожу взгляд и в очередной раз затягиваюсь. Слова, до этого роем пчёл жужжащие в голове, подступают к самому горлу, но я всё ещё не позволяю себе их озвучить.
– Я должна сдать экзамен, – вполголоса произносишь ты и придвигаешься ближе.
Внутри меня что-то неприятно сжимается, словно на грудь опускается пресс. Раз, второй. Мундштук из внезапно дрогнувших пальцев едва не выскальзывает. Я вновь поворачиваю лицо в твою сторону и выдыхаю вместе с дымом:
– Что?
– Экзамен по хореографии, – поясняешь ты, свесив ноги с кровати. – Я не могу его провалить, понимаешь? От этого зависит моя будущая карьера.
К первоначальному прессу прикладывается ещё несколько, а в ушах почему-то начинает гудеть. Видимо, рой пчёл, подступивший к горлу, поспешил вернуться в голову. Я криво улыбаюсь, глядя исподлобья в твои глаза, снова ставшие по-щенячьи невинными и верными. Тянусь к туалетному столику и топлю сигарету в чашке с остатками холодного кофе. Затем поднимаюсь с кресла, достаю из комода трусики и разматываю полотенце.
– Твоей будущей карьере ничего не угрожает. Ты сдашь этот экзамен, Швиммер, – я быстро подмигиваю тебе и ухмыляюсь, натягивая футболку, после чего качаю головой и, отвернувшись, добавляю почти шёпотом: – Тогда как я свой уже провалила.